Подарок для Aaronida.
Название: --
Автор: ~Джи~
Пейринг: Такао/Мидорима, ОП в количестве
Жанр: флафф
Рейтинг: PG
От автора: автор ничего не знает ни о семье Такао, ни о семье Мидоримы, так что все эти люди – ОП
читать дальше– Шин-чан? – Такао остановился у калитки детской площадки.
Мидорима не обернулся. Такао удивленно уставился на него: Мидорима сидел на качелях. На детских качелях, которые болтались самое большее сантиметрах в сорока от земли. Мидорима, ростом почти в два метра, на детских качелях. Его колени совсем немного не доставали до подбородка. В руках он держал неоткрытую банку со своим любимым супом из красных бобов и смотрел на нее отсутствующим взглядом.
Такао свернул с тропинки и открыл калитку на площадку. Та противно скрипнула – наверное, давно не смазывали, и она примерзла, – но Мидорима даже не пошевелился. Сделав еще пару шагов, Такао присмотрелся: действительно, в ушах торчали вакуумные наушники. Он улыбнулся и встал возле самых ног Мидоримы, привлекая внимание.
– Такао? – Мидорима поднял глаза и уставился на него, вынимая из ушей кругляши наушников.
– Шин-чан, что ты здесь делаешь? В Рождественский вечер? – Такао удивленно посмотрел на Мидориму. Тот пожал плечами.
– Гуляю. А ты?
Такао поднял руки, показывая пакеты.
– Рождественский ужин.
Мидорима встал: неизвестно почему, но он явно чувствовал себя неловко, глядя на Такао снизу вверх.
– Шин-чан, а почему ты не дома, с родителями? Рождество же, – он прищурился, выдыхая холодный воздух и глядя на облачко пара.
– Матушка и отчим ушли на ежегодный ночной концерт, – Мидорима повертел банку с супом в руках, но открывать не стал.
– Э? Шин-чан, ты празднуешь Рождество один? Как же так? Тебе не одиноко?
– Я привык, – Мидорима посмотрел на него так, будто это все объясняло. Такао тоже уставился на него.
– Почему ты не ходишь с ними?
– Не люблю классическую музыку.
– Хммм…
Они стояли так еще минуту, а потом Мидорима отвернулся, глядя в сторону выхода с детской площадки. Такао смотрел ему вслед, пока он не прикоснулся к калитке.
– Шин-чан, – Такао выдохнул резковато – почти выкрикнул. – Не хочешь отпраздновать Рождество у меня?
Такао казалось, что идея совершенно бредовая, и вообще он сам не понял, зачем это сказал – просто слова слетели с языка раньше, чем сформировались в сознании. С ним такое часто случалось, но никогда еще – вот так по-глупому. И вообще он сам не понимал, как настолько легко решился пригласить Мидориму к себе.
Мидорима обернулся, явно удивленный. Такао вздохнул – ну, слово не воробей? И ему действительно хотелось, чтобы Мидорима пришел.
– У нас, правда, шумно. Двое маленьких братьев, знаешь, – он говорил быстро, чтобы Мидорима не ушел, устав слушать. – И старшая сестра приехала с ребенком. Он грудной еще, поэтому не бегает вокруг, но плачет иногда. Хотя все больше спит. Если Ешинори и Соичиро не разбудят…
– Такао, – Мидорима прервал поток бессвязной речи. – Рождество – семейный праздник. Мне нечего там делать.
– Глупости, Шин-чан, – Такао рассмеялся. – Мама будет очень рада гостям. Чем больше народу, тем веселее.
Мидорима с сомнением посмотрел на него и поежился. Такао фыркнул и перекинул оба пакета в одну руку, а затем подбежал и схватил Мидориму под локоть.
– Пойдем-пойдем, все окей, Шин-чан! – он слегка потянул.
Мидорима выдохнул большое облако пара и пошел за Такао. Такао мимоходом удивился, что он слишком легко сдался: может, в гороскопе что-то было? Сам Такао сегодня проспал Оха-Аса.
– Мам! – крикнул Такао, открыв дверь. – Я с другом!
Его мама выглянула из кухни и улыбнулась. Она вся раскраснелась из-за жара от плиты.
– Добрый вечер! Казунари, ты все принес?
– Извините за вторжение, – Мидорима слегка поклонился.
– Все в порядке, мы всегда рады друзьям Казунари, – женщина подошла ближе. – Зови меня Митсуки-сан.
– Мидорима Шинтаро.
– О, значит, ты Шин-чан? – она снова улыбнулась, и Мидорима подумал, что Такао, наверное, больше похож на мать, чем на отца. – Казунари постоянно о тебе рассказывает. Спасибо, что заботишься о нем.
– Мам, – Такао разулся и прошел к кухне. – Куда ставить?
– Давай мне, я сейчас все сделаю. Развлеки своего друга, Мика мне поможет готовить, позови ее, – Митсуки-сан вернулась на кухню, отобрав у сына пакеты.
Мидорима положил на тумбочку у двери плеер и так и не открытую банку с супом, разулся и снял пальто. Такао повесил пальто и темно-зеленый шарф на вешалку.
– Пойдем, познакомлю тебя со всеми.
Мидорима кивнул и последовал за ним в гостиную.
В гостиной у окна стояла большая зеленая елка, украшенная гирляндами. Возле нее сидели двое совершенно одинаковых мальчишек, оба так похожие на Такао, что Мидорима на момент потерял дар речи.
– Ешинори, Соичиро, поздоровайтесь, это Шин-чан. Для вас – Шинтаро-сан, – Такао взъерошил волосы близнецов. Мальчики оторвались от конструктора, который складывали, и посмотрели на Мидориму.
– Привет, братик Казу, мистер, – улыбки у них обоих тоже были такие же, как у Такао и его матери. Поздоровавшись, они вернулись к увлеченному выстраиванию башенок.
– Сестренка Мика, – Такао указал на кресло в немного позади, у стены. Девушка, которая там сидела, приветливо улыбнулась. Мидорима кивнул в ответ.
– Сестренка, мама просила тебя помочь, если ты не занята, – Такао огляделся. – А где Мисаки-чан?
– Спит в коляске на кухне, с мамой, – девушка встала. У нее были длинные каштановые волосы и темные глаза, она совсем не была похожа на Такао. – Оказывается, ей ужасно нравится запах маминых пирогов, и даже шум воды и грохот сковородок не мешают.
Мика отправилась на кухню, и Такао подергал Мидориму за рукав.
– Шин-чан, пойдем в мою комнату, до ужина еще около часа, – он обернулся к близнецам. – Еши, Соичи, не разнесите комнату и осторожнее с елкой.
– Ага, – в унисон ответили близнецы, не отрываясь от своего занятия.
– Им уже восемь, но они до сих пор не отлипают друг от друга, – Такао говорил, пока они поднимались по лестнице на второй этаж. Войдя в комнату и дождавшись, пока войдет Мидорима, он прикрыл дверь и с размаху плюхнулся на кровать.
– Садись, Шин-чан, – Такао хлопнул по месту рядом с собой. – Или, если не хочешь здесь, можешь взять стул, – он показал в сторону письменного стола.
Мидорима кивнул и сел на стул, оглядывая комнату. Стены были выкрашены в светло-зеленый цвет, но покрывало на кровати и офисный стул, на котором он сидел, были ярко-оранжевыми. Шторы были светло-оранжевые, почти бежевые. Шкаф для одежды был плотно закрыт, на письменном столе стоял выключенный ноутбук и лежало разбросанными несколько тетрадей. В углу сразу за дверью – тумбочка с кроссовками, рядом с ней лежал баскетбольный мяч. Над столом – полка с учебниками. У кровати стояла этажерка, на которой лежал томик «Властелина колец» и открытый футляр с очками.
Заметив удивленный взгляд Мидоримы, Такао перекатился на кровати и схватил очки, водрузив их на нос.
– Ты же бережешь свои пальцы, Шин-чан, – он сел и подобрал под себя ноги. – А мое главное оружие на корте – глаза.
Очки были в прямоугольной черной роговой оправе, почти такие же, как у самого Мидоримы, и тот смутился.
– Ничего, что ты оставил детей без присмотра? – Мидорима перевел взгляд на дверь.
– Им не привыкать, – Такао снял очки и захлопнул футляр. – Мама обычно на работе допоздна, я на тренировках. Мика живет отдельно. К тому же, не такие уж они уже маленькие. Я подумал, что тебе будет неуютно с детьми.
– А отец? – Мидорима удивился.
– Работает за границей, – Такао растянулся поперек кровати лицом к Мидориме и водил руками по темно-зеленому ковру. – Приезжает летом на месяц в отпуск.
– Понятно.
– Шин-чан, а твой отец? Ты сказал, что у тебя отчим?
– Да, – Мидорима поправил очки на переносице. – Мать ушла от отца, когда мне был год. У него другая семья.
– Прости, – Такао смущенно покраснел.
Мидорима пожал плечами.
– Я его даже не помню.
Они молчали несколько минут, после чего Такао перевернулся на спину и свесил голову вниз.
– Не слишком веселая тема для разговора. Шин-чан, ты читал «Властелина колец»?
– Когда мне было шесть.
– Ух ты! Хотя ты вполне мог! – Такао перевернулся обратно и сел на кровати. – Кто у тебя любимый герой?
Мидорима поморщился.
– Это было десять лет назад, Такао.
– Не верю, что ты не помнишь, Шин-чан!
– Это глупо, Такао.
– Ну Шин-чан!
– …
– Шин-чан!
– …
– Шин-чан! Шин-чан! Шинчаншинчаншинчан…
– …н, – рассерженно буркнул Мидорима и отвернулся.
– Кто? Я не расслышал. Шин-чан!
– Арвен! – Мидорима почти выкрикнул.
Уши у него были красные. Такао хихикнул, и Мидорима резко обернулся, сверкая глазами.
– Это так мило, Шин-чан, – Такао лыбился во весь рот. – Мне нравится Арагорн, кстати. Это судьба, тебе так не кажется, Шин-чан?
Если бы можно было покраснеть сильнее, то Мидорима бы определенно покраснел.
Совершенно идиотское чувство – непонятно откуда взявшееся, непонятно зачем нужное, оно давно вцепилось острыми когтями и не отпускало. Такао не отталкивало даже демонстративное пренебрежение Мидоримы, его оскорбления и просто холодность. Он уже и не помнил, когда желание доказать свою ценность как игрока превратилось в желание стать другом. Когда желание быть другом стало просто желанием. Когда он впервые увидел во сне длинные забинтованные пальцы.
Такао сглотнул, спустил ноги на пол и встал. Мидорима опять отвернулся, и Такао уже протянул руку к его волосам, когда голос матери снизу позвал их на ужин, и он резко отдернул ладонь.
– Пойдем, Шин-чан, нужно еще вымыть руки, – Такао проскочил к двери, чувствуя, что его уши тоже горят.
За ужином к ним присоединился муж сестры Такао – улыбчивый молодой человек, чем-то отдаленно напомнивший Мидориме капитана Сейрина. Наверное, похожими очками.
После праздничного ужина и чая с рождественским тортом Мидорима удивил Такао, согласившись помочь близнецам достроить замок и спокойно усевшись для этого на полу, пока Казунари помогал убрать со стола. Хотя он даже не улыбался, мальчикам с ним, кажется, было весело. Такао хохотал под дверью, услышав, как Мидорима всерьез объясняет Соичиро, почему башни должны быть круглыми и что такое донжон.
Он как раз выносил мусор, когда взгляд зацепился за плеер, так и лежащий на тумбочке у входной двери. Банка с супом из бобов была убрана в холодильник.
Вернувшись в дом и закрыв дверь, Такао воровато оглянулся и взял плеер в руки. Вставив наушники, нажал на воспроизведение.
Такао не слишком разбирался в музыке, но не нужно было обладать какими-то особыми навыками, чтобы отличить обычную попсу от музыки, которую играют оркестром. В плеере Мидоримы не было оркестровых композиций, но они наверняка подразумевались – плавная и нежная мелодия была похожа на пианино, но звучала как-то одиноко, неполно. Тем не менее, она завораживала.
– А говорил, что не любит классическую музыку…
Положив плеер на место, Такао вернулся в комнату и остановился в дверях. Мидорима с присущей ему дотошностью сосредоточенно строил фундамент нового замка, одновременно успевая обсуждать с мужем Мики какие-то новости. В какой-то момент он взглянул на часы и поднялся.
– Я пойду домой, пожалуй, – он повернулся к Митсуко-сан, которая к тому времени сидела на диване и разговаривала с дочерью. – Спасибо за гостеприимство.
– Шинтаро-кун, ты мог бы остаться на ночь. Казунари может поспать на футоне.
Такао кивнул, но Мидорима покачал головой.
– Мои родители вернутся рано утром. Спасибо за вечер.
– Тогда я проведу, – Такао развернулся и побежал к себе переодеться, зная, что уговаривать Мидориму бессмысленно.
Когда они уже обувались, из комнаты с подносом вышла сестра Такао. Бросила взгляд в их сторону – и вдруг остановилась.
– Ой, – хихикнула она. – Вы стоите под омелой.
Такао поднял взгляд: действительно, над дверью висел маленький веночек.
– Ты специально подвесила? – он подозрительно уставился на сестру.
– Делать больше нечего, чем вешать омелу для тебя, Казу-чан, – она оскорбленно надула губы. – Мама повесила его перед приходом Акиры-сана, и мы просто забыли снять. Я не собираюсь заставлять вас целоваться. Хотя вообще примета хорошая, – Мика пожала плечами и скрылась в кухне.
Мидорима замотался шарфом по самый нос, подозрительно косясь на Такао. Казунари вздохнул и открыл дверь.
Они шли по ночным улицам в молчании. Мимо них то и дело проходили подростки, держащиеся за руки, на скамейках сидели обжимающиеся парочки. Украшенные витрины магазинов сверкали всеми цветами радуги.
– Жаль, снега нет, – Такао прервал молчание, когда они уже прошли полпути к дому Мидоримы.
– Может, ночью выпадет, – Шинтаро пожал плечами. – Похолодало.
– Может, – Такао зябко поежился. Он жалел, что не взял шарф и не одел свитер. А вот Мидорима был одет тепло.
– Шин-чан, ты так тепло одет, хотя когда я тебя нашел, было совсем не холодно, – он удивленно посмотрел на напарника. – Такое ощущение, что ты собирался просидеть на этих качелях всю ночь.
Лицо у Мидоримы опять было красное, но непонятно отчего: оттого что Такао попал в точку, или оттого, что сейчас было холодно.
У дома Мидорима открыл калитку и обернулся к Такао. Казунари улыбнулся.
– Спокойной ночи, Шин-чан, – он поежился и вздохнул, предвкушая обратный путь.
– Заходи, – Мидорима отвернул лицо, но держал калитку открытой. – У меня есть чай с пончиками. Согреешься.
Такао удивленно посмотрел на него.
– Если ты заболеешь, мне будет неудобно перед твоей матерью.
Такао действительно согрелся, хотя скорее не от чая, а от ощущения, что они с Мидоримой одни в пустом доме посреди ночи. Но Шинтаро вел себя уверенно и спокойно, как всегда, так что Такао оставалось только наблюдать, как он сервирует стол и готовит чай, а затем сидит напротив и пьет, осторожно обхватив чашку обеими руками.
Как банку со своим любимым супом, – не к месту подумалось Казунари.
Допив чай, он засобирался домой. Мидорима ждал рядом у двери.
– Шин-чан, – Такао пошарил рукой во внутреннем кармане куртки. – Вообще-то, у меня есть для тебя подарок. Думал отдать его после Нового Года, когда в школе встретимся, но, раз уж так случилось… наверное, это судьба?
Он достал из кармана маленький пакетик и протянул ошеломленному Мидориме. В пакетике лежала подвеска на телефон в виде маленького серебристого сердечка.
– Выглядит по-девчоночьи, я знаю, – Такао отвел глаза. – Но в гороскопе было написано, что это счастливый предмет для Раков. В смысле не на один день, а вообще.
– Такао… – Мидорима рассматривал подарок. – Оно что, серебряное?
– Ага, – Казунари слабо улыбнулся. – Но ты не волнуйся, оно совсем недорогое. Маленькое же.
– Я ничего тебе не готовил.
– Это ничего! – улыбка стала шире. – Я и не думал об этом. Просто увидел его и подумал, что…
– Это неудобно, Такао. Мне нечего предложить тебе в ответ, так что…
– Не возьму. Мне оно не нужно, – Такао надулся, но через несколько секунд хитро улыбнулся. – Если тебе так уж необходимо отплатить, то я возьму натурой. Представь, что мы у меня под дверью, а не у тебя.
– Чт-…
Мидорима посмотрел на него, и Такао поднялся на носки, притягивая его за воротник рубашки. Прижавшись губами, он пробежался языком по губам Мидоримы. Шинтаро, казалось, был настолько удивлен, что остолбенел – даже не приоткрыл рот от удивления. Такао разочарованно вздохнул и отстранился. Мидорима, в который раз за вечер ставший цвета клубники с сегодняшнего торта, стоял, не двигаясь.
– Ну вот, – Такао снова улыбался. – Первый поцелуй Шин-чана определенно стоит какой-то серебряной безделушки. Спокойной ночи, Шин-чан.
Он уже открыл дверь и сделал шаг за порог, когда ему на шею упало что-то шерстяное.
– Шин-ча… – дверь за спиной захлопнулась. С плеча свисал шарф, с которым Мидорима ходил в школу.
– Это был второй поцелуй, – глухо прозвучало из-за двери. – Они дешевле ценятся.
Такао почувствовал, что его уши снова горят. Он обернул шарф вокруг шеи и вдохнул запах: второй так второй, про первый он еще успеет разузнать. Улыбнувшись, он отправился домой.
Название: --
Автор: ~Джи~
Пейринг: Такао/Мидорима, ОП в количестве
Жанр: флафф
Рейтинг: PG
От автора: автор ничего не знает ни о семье Такао, ни о семье Мидоримы, так что все эти люди – ОП
читать дальше– Шин-чан? – Такао остановился у калитки детской площадки.
Мидорима не обернулся. Такао удивленно уставился на него: Мидорима сидел на качелях. На детских качелях, которые болтались самое большее сантиметрах в сорока от земли. Мидорима, ростом почти в два метра, на детских качелях. Его колени совсем немного не доставали до подбородка. В руках он держал неоткрытую банку со своим любимым супом из красных бобов и смотрел на нее отсутствующим взглядом.
Такао свернул с тропинки и открыл калитку на площадку. Та противно скрипнула – наверное, давно не смазывали, и она примерзла, – но Мидорима даже не пошевелился. Сделав еще пару шагов, Такао присмотрелся: действительно, в ушах торчали вакуумные наушники. Он улыбнулся и встал возле самых ног Мидоримы, привлекая внимание.
– Такао? – Мидорима поднял глаза и уставился на него, вынимая из ушей кругляши наушников.
– Шин-чан, что ты здесь делаешь? В Рождественский вечер? – Такао удивленно посмотрел на Мидориму. Тот пожал плечами.
– Гуляю. А ты?
Такао поднял руки, показывая пакеты.
– Рождественский ужин.
Мидорима встал: неизвестно почему, но он явно чувствовал себя неловко, глядя на Такао снизу вверх.
– Шин-чан, а почему ты не дома, с родителями? Рождество же, – он прищурился, выдыхая холодный воздух и глядя на облачко пара.
– Матушка и отчим ушли на ежегодный ночной концерт, – Мидорима повертел банку с супом в руках, но открывать не стал.
– Э? Шин-чан, ты празднуешь Рождество один? Как же так? Тебе не одиноко?
– Я привык, – Мидорима посмотрел на него так, будто это все объясняло. Такао тоже уставился на него.
– Почему ты не ходишь с ними?
– Не люблю классическую музыку.
– Хммм…
Они стояли так еще минуту, а потом Мидорима отвернулся, глядя в сторону выхода с детской площадки. Такао смотрел ему вслед, пока он не прикоснулся к калитке.
– Шин-чан, – Такао выдохнул резковато – почти выкрикнул. – Не хочешь отпраздновать Рождество у меня?
Такао казалось, что идея совершенно бредовая, и вообще он сам не понял, зачем это сказал – просто слова слетели с языка раньше, чем сформировались в сознании. С ним такое часто случалось, но никогда еще – вот так по-глупому. И вообще он сам не понимал, как настолько легко решился пригласить Мидориму к себе.
Мидорима обернулся, явно удивленный. Такао вздохнул – ну, слово не воробей? И ему действительно хотелось, чтобы Мидорима пришел.
– У нас, правда, шумно. Двое маленьких братьев, знаешь, – он говорил быстро, чтобы Мидорима не ушел, устав слушать. – И старшая сестра приехала с ребенком. Он грудной еще, поэтому не бегает вокруг, но плачет иногда. Хотя все больше спит. Если Ешинори и Соичиро не разбудят…
– Такао, – Мидорима прервал поток бессвязной речи. – Рождество – семейный праздник. Мне нечего там делать.
– Глупости, Шин-чан, – Такао рассмеялся. – Мама будет очень рада гостям. Чем больше народу, тем веселее.
Мидорима с сомнением посмотрел на него и поежился. Такао фыркнул и перекинул оба пакета в одну руку, а затем подбежал и схватил Мидориму под локоть.
– Пойдем-пойдем, все окей, Шин-чан! – он слегка потянул.
Мидорима выдохнул большое облако пара и пошел за Такао. Такао мимоходом удивился, что он слишком легко сдался: может, в гороскопе что-то было? Сам Такао сегодня проспал Оха-Аса.
– Мам! – крикнул Такао, открыв дверь. – Я с другом!
Его мама выглянула из кухни и улыбнулась. Она вся раскраснелась из-за жара от плиты.
– Добрый вечер! Казунари, ты все принес?
– Извините за вторжение, – Мидорима слегка поклонился.
– Все в порядке, мы всегда рады друзьям Казунари, – женщина подошла ближе. – Зови меня Митсуки-сан.
– Мидорима Шинтаро.
– О, значит, ты Шин-чан? – она снова улыбнулась, и Мидорима подумал, что Такао, наверное, больше похож на мать, чем на отца. – Казунари постоянно о тебе рассказывает. Спасибо, что заботишься о нем.
– Мам, – Такао разулся и прошел к кухне. – Куда ставить?
– Давай мне, я сейчас все сделаю. Развлеки своего друга, Мика мне поможет готовить, позови ее, – Митсуки-сан вернулась на кухню, отобрав у сына пакеты.
Мидорима положил на тумбочку у двери плеер и так и не открытую банку с супом, разулся и снял пальто. Такао повесил пальто и темно-зеленый шарф на вешалку.
– Пойдем, познакомлю тебя со всеми.
Мидорима кивнул и последовал за ним в гостиную.
В гостиной у окна стояла большая зеленая елка, украшенная гирляндами. Возле нее сидели двое совершенно одинаковых мальчишек, оба так похожие на Такао, что Мидорима на момент потерял дар речи.
– Ешинори, Соичиро, поздоровайтесь, это Шин-чан. Для вас – Шинтаро-сан, – Такао взъерошил волосы близнецов. Мальчики оторвались от конструктора, который складывали, и посмотрели на Мидориму.
– Привет, братик Казу, мистер, – улыбки у них обоих тоже были такие же, как у Такао и его матери. Поздоровавшись, они вернулись к увлеченному выстраиванию башенок.
– Сестренка Мика, – Такао указал на кресло в немного позади, у стены. Девушка, которая там сидела, приветливо улыбнулась. Мидорима кивнул в ответ.
– Сестренка, мама просила тебя помочь, если ты не занята, – Такао огляделся. – А где Мисаки-чан?
– Спит в коляске на кухне, с мамой, – девушка встала. У нее были длинные каштановые волосы и темные глаза, она совсем не была похожа на Такао. – Оказывается, ей ужасно нравится запах маминых пирогов, и даже шум воды и грохот сковородок не мешают.
Мика отправилась на кухню, и Такао подергал Мидориму за рукав.
– Шин-чан, пойдем в мою комнату, до ужина еще около часа, – он обернулся к близнецам. – Еши, Соичи, не разнесите комнату и осторожнее с елкой.
– Ага, – в унисон ответили близнецы, не отрываясь от своего занятия.
– Им уже восемь, но они до сих пор не отлипают друг от друга, – Такао говорил, пока они поднимались по лестнице на второй этаж. Войдя в комнату и дождавшись, пока войдет Мидорима, он прикрыл дверь и с размаху плюхнулся на кровать.
– Садись, Шин-чан, – Такао хлопнул по месту рядом с собой. – Или, если не хочешь здесь, можешь взять стул, – он показал в сторону письменного стола.
Мидорима кивнул и сел на стул, оглядывая комнату. Стены были выкрашены в светло-зеленый цвет, но покрывало на кровати и офисный стул, на котором он сидел, были ярко-оранжевыми. Шторы были светло-оранжевые, почти бежевые. Шкаф для одежды был плотно закрыт, на письменном столе стоял выключенный ноутбук и лежало разбросанными несколько тетрадей. В углу сразу за дверью – тумбочка с кроссовками, рядом с ней лежал баскетбольный мяч. Над столом – полка с учебниками. У кровати стояла этажерка, на которой лежал томик «Властелина колец» и открытый футляр с очками.
Заметив удивленный взгляд Мидоримы, Такао перекатился на кровати и схватил очки, водрузив их на нос.
– Ты же бережешь свои пальцы, Шин-чан, – он сел и подобрал под себя ноги. – А мое главное оружие на корте – глаза.
Очки были в прямоугольной черной роговой оправе, почти такие же, как у самого Мидоримы, и тот смутился.
– Ничего, что ты оставил детей без присмотра? – Мидорима перевел взгляд на дверь.
– Им не привыкать, – Такао снял очки и захлопнул футляр. – Мама обычно на работе допоздна, я на тренировках. Мика живет отдельно. К тому же, не такие уж они уже маленькие. Я подумал, что тебе будет неуютно с детьми.
– А отец? – Мидорима удивился.
– Работает за границей, – Такао растянулся поперек кровати лицом к Мидориме и водил руками по темно-зеленому ковру. – Приезжает летом на месяц в отпуск.
– Понятно.
– Шин-чан, а твой отец? Ты сказал, что у тебя отчим?
– Да, – Мидорима поправил очки на переносице. – Мать ушла от отца, когда мне был год. У него другая семья.
– Прости, – Такао смущенно покраснел.
Мидорима пожал плечами.
– Я его даже не помню.
Они молчали несколько минут, после чего Такао перевернулся на спину и свесил голову вниз.
– Не слишком веселая тема для разговора. Шин-чан, ты читал «Властелина колец»?
– Когда мне было шесть.
– Ух ты! Хотя ты вполне мог! – Такао перевернулся обратно и сел на кровати. – Кто у тебя любимый герой?
Мидорима поморщился.
– Это было десять лет назад, Такао.
– Не верю, что ты не помнишь, Шин-чан!
– Это глупо, Такао.
– Ну Шин-чан!
– …
– Шин-чан!
– …
– Шин-чан! Шин-чан! Шинчаншинчаншинчан…
– …н, – рассерженно буркнул Мидорима и отвернулся.
– Кто? Я не расслышал. Шин-чан!
– Арвен! – Мидорима почти выкрикнул.
Уши у него были красные. Такао хихикнул, и Мидорима резко обернулся, сверкая глазами.
– Это так мило, Шин-чан, – Такао лыбился во весь рот. – Мне нравится Арагорн, кстати. Это судьба, тебе так не кажется, Шин-чан?
Если бы можно было покраснеть сильнее, то Мидорима бы определенно покраснел.
Совершенно идиотское чувство – непонятно откуда взявшееся, непонятно зачем нужное, оно давно вцепилось острыми когтями и не отпускало. Такао не отталкивало даже демонстративное пренебрежение Мидоримы, его оскорбления и просто холодность. Он уже и не помнил, когда желание доказать свою ценность как игрока превратилось в желание стать другом. Когда желание быть другом стало просто желанием. Когда он впервые увидел во сне длинные забинтованные пальцы.
Такао сглотнул, спустил ноги на пол и встал. Мидорима опять отвернулся, и Такао уже протянул руку к его волосам, когда голос матери снизу позвал их на ужин, и он резко отдернул ладонь.
– Пойдем, Шин-чан, нужно еще вымыть руки, – Такао проскочил к двери, чувствуя, что его уши тоже горят.
За ужином к ним присоединился муж сестры Такао – улыбчивый молодой человек, чем-то отдаленно напомнивший Мидориме капитана Сейрина. Наверное, похожими очками.
После праздничного ужина и чая с рождественским тортом Мидорима удивил Такао, согласившись помочь близнецам достроить замок и спокойно усевшись для этого на полу, пока Казунари помогал убрать со стола. Хотя он даже не улыбался, мальчикам с ним, кажется, было весело. Такао хохотал под дверью, услышав, как Мидорима всерьез объясняет Соичиро, почему башни должны быть круглыми и что такое донжон.
Он как раз выносил мусор, когда взгляд зацепился за плеер, так и лежащий на тумбочке у входной двери. Банка с супом из бобов была убрана в холодильник.
Вернувшись в дом и закрыв дверь, Такао воровато оглянулся и взял плеер в руки. Вставив наушники, нажал на воспроизведение.
Такао не слишком разбирался в музыке, но не нужно было обладать какими-то особыми навыками, чтобы отличить обычную попсу от музыки, которую играют оркестром. В плеере Мидоримы не было оркестровых композиций, но они наверняка подразумевались – плавная и нежная мелодия была похожа на пианино, но звучала как-то одиноко, неполно. Тем не менее, она завораживала.
– А говорил, что не любит классическую музыку…
Положив плеер на место, Такао вернулся в комнату и остановился в дверях. Мидорима с присущей ему дотошностью сосредоточенно строил фундамент нового замка, одновременно успевая обсуждать с мужем Мики какие-то новости. В какой-то момент он взглянул на часы и поднялся.
– Я пойду домой, пожалуй, – он повернулся к Митсуко-сан, которая к тому времени сидела на диване и разговаривала с дочерью. – Спасибо за гостеприимство.
– Шинтаро-кун, ты мог бы остаться на ночь. Казунари может поспать на футоне.
Такао кивнул, но Мидорима покачал головой.
– Мои родители вернутся рано утром. Спасибо за вечер.
– Тогда я проведу, – Такао развернулся и побежал к себе переодеться, зная, что уговаривать Мидориму бессмысленно.
Когда они уже обувались, из комнаты с подносом вышла сестра Такао. Бросила взгляд в их сторону – и вдруг остановилась.
– Ой, – хихикнула она. – Вы стоите под омелой.
Такао поднял взгляд: действительно, над дверью висел маленький веночек.
– Ты специально подвесила? – он подозрительно уставился на сестру.
– Делать больше нечего, чем вешать омелу для тебя, Казу-чан, – она оскорбленно надула губы. – Мама повесила его перед приходом Акиры-сана, и мы просто забыли снять. Я не собираюсь заставлять вас целоваться. Хотя вообще примета хорошая, – Мика пожала плечами и скрылась в кухне.
Мидорима замотался шарфом по самый нос, подозрительно косясь на Такао. Казунари вздохнул и открыл дверь.
Они шли по ночным улицам в молчании. Мимо них то и дело проходили подростки, держащиеся за руки, на скамейках сидели обжимающиеся парочки. Украшенные витрины магазинов сверкали всеми цветами радуги.
– Жаль, снега нет, – Такао прервал молчание, когда они уже прошли полпути к дому Мидоримы.
– Может, ночью выпадет, – Шинтаро пожал плечами. – Похолодало.
– Может, – Такао зябко поежился. Он жалел, что не взял шарф и не одел свитер. А вот Мидорима был одет тепло.
– Шин-чан, ты так тепло одет, хотя когда я тебя нашел, было совсем не холодно, – он удивленно посмотрел на напарника. – Такое ощущение, что ты собирался просидеть на этих качелях всю ночь.
Лицо у Мидоримы опять было красное, но непонятно отчего: оттого что Такао попал в точку, или оттого, что сейчас было холодно.
У дома Мидорима открыл калитку и обернулся к Такао. Казунари улыбнулся.
– Спокойной ночи, Шин-чан, – он поежился и вздохнул, предвкушая обратный путь.
– Заходи, – Мидорима отвернул лицо, но держал калитку открытой. – У меня есть чай с пончиками. Согреешься.
Такао удивленно посмотрел на него.
– Если ты заболеешь, мне будет неудобно перед твоей матерью.
Такао действительно согрелся, хотя скорее не от чая, а от ощущения, что они с Мидоримой одни в пустом доме посреди ночи. Но Шинтаро вел себя уверенно и спокойно, как всегда, так что Такао оставалось только наблюдать, как он сервирует стол и готовит чай, а затем сидит напротив и пьет, осторожно обхватив чашку обеими руками.
Как банку со своим любимым супом, – не к месту подумалось Казунари.
Допив чай, он засобирался домой. Мидорима ждал рядом у двери.
– Шин-чан, – Такао пошарил рукой во внутреннем кармане куртки. – Вообще-то, у меня есть для тебя подарок. Думал отдать его после Нового Года, когда в школе встретимся, но, раз уж так случилось… наверное, это судьба?
Он достал из кармана маленький пакетик и протянул ошеломленному Мидориме. В пакетике лежала подвеска на телефон в виде маленького серебристого сердечка.
– Выглядит по-девчоночьи, я знаю, – Такао отвел глаза. – Но в гороскопе было написано, что это счастливый предмет для Раков. В смысле не на один день, а вообще.
– Такао… – Мидорима рассматривал подарок. – Оно что, серебряное?
– Ага, – Казунари слабо улыбнулся. – Но ты не волнуйся, оно совсем недорогое. Маленькое же.
– Я ничего тебе не готовил.
– Это ничего! – улыбка стала шире. – Я и не думал об этом. Просто увидел его и подумал, что…
– Это неудобно, Такао. Мне нечего предложить тебе в ответ, так что…
– Не возьму. Мне оно не нужно, – Такао надулся, но через несколько секунд хитро улыбнулся. – Если тебе так уж необходимо отплатить, то я возьму натурой. Представь, что мы у меня под дверью, а не у тебя.
– Чт-…
Мидорима посмотрел на него, и Такао поднялся на носки, притягивая его за воротник рубашки. Прижавшись губами, он пробежался языком по губам Мидоримы. Шинтаро, казалось, был настолько удивлен, что остолбенел – даже не приоткрыл рот от удивления. Такао разочарованно вздохнул и отстранился. Мидорима, в который раз за вечер ставший цвета клубники с сегодняшнего торта, стоял, не двигаясь.
– Ну вот, – Такао снова улыбался. – Первый поцелуй Шин-чана определенно стоит какой-то серебряной безделушки. Спокойной ночи, Шин-чан.
Он уже открыл дверь и сделал шаг за порог, когда ему на шею упало что-то шерстяное.
– Шин-ча… – дверь за спиной захлопнулась. С плеча свисал шарф, с которым Мидорима ходил в школу.
– Это был второй поцелуй, – глухо прозвучало из-за двери. – Они дешевле ценятся.
Такао почувствовал, что его уши снова горят. Он обернул шарф вокруг шеи и вдохнул запах: второй так второй, про первый он еще успеет разузнать. Улыбнувшись, он отправился домой.
@темы: Secret Santa-2013
-
-
04.01.2013 в 03:04-
-
13.01.2013 в 05:00-
-
13.01.2013 в 14:15Alpha_Ultra, домо ))
Но теперь меня будет мучить вопрос, кто же был первым поцелуем ХDD
оставляю это на откуп Вашей фантазии ))