Подарок для товарищ финсток и Хошихиме.
Название: «21.12.»
Автор: vena dih
Пейринг: Аомине/Кагами, Куроко/Момои
Жанр: АУ, мистика, ангст, экшен
Рейтинг: PG-13
читать дальшеХайболл водки с тоником приятно холодит ладонь. Другую руку не менее приятно греет близость женщины, льнувшей к боку словно кошка, предлагавшая почесать ее где-нибудь у шеи. Или ниже, если судить по разрезу в платье.
Аомине нравится этот контраст ощущений. В стену долбит музыка с танцпола, в глубине вип-зоны звучит веселый смех, услужливый бармен готов раскрыть карту коктейльного меню по щелчку пальцев. Самое то, чтобы расслабиться в компании девушки, чье имя забудет к середине ночи. На столе дребезжит мобильник, но это всего лишь Сацуки, поэтому он игнорирует звонки, отдавая предпочтение моменту.
Официант наполняет стакан, уходит, а его место занимает обладатель тихого голоса.
- Добрый вечер, Аомине-кун, - приветствует Куроко и Аомине на секунду замирает, ожидая удар. Затем осознает, что раз с ним поздоровались, значит, цель не он, - Прошу прощения, если я отвлекаю от…компании.
Компания округляет подведенные глаза, смотрит по сторонам, пытаясь понять, где стоит невидимый ей собеседник. Аомине неохотно поднимает голову с ее ключиц, тут же находит Куроко. У него нет иммунитета к способностям тени, но у того не получится отвести его взгляд как охране на входе в зал.
- Тэцу. Что ты здесь делаешь? Клубы не твое место для досуга.
- Я шел мимо, увидел Аомине-куна и решил поздороваться.
- Ну да, шел мимо. Работа небось.
- Можно так сказать.
Он не изменился с…когда они виделись в последний раз? Полгода назад в Осаке? Тоуоу расширяли сферу влияния, но не так-то просто разговаривать под визг пуль и крики раненных, чтобы там не говорил простой народ о всесилии новоявленных богов.
Всё еще носит свои дурацкие очки в тяжелой оправе, длинные кардиганы и чехольный гитарный кейс за спиной. Внутри не музыкальный инструмент и даже не ожидаемая от киллера снайперка. Аомине сам точно не знает о содержании, у него есть подозрение, и оттого все случайные встречи с Тэцу проходят в напряжении и плохом настроении.
- Кого ты осчастливил сегодня? – усмехается Аомине, хлопает девушку по боку, чтобы отошла в сторонку.
- Я не думаю, что смерть приносит радость кому-либо, - с едва слышимым недоумением произносит Куроко, - Если только смертельно раненному или безнадежно больному.
- Мы уже говорили об этом как-то, - Аомине качает стакан в руке, откидывается на спинку кожаного дивана. Хорошо, что не успел напиться. Тэцу своей болтовней с кого угодно сбивает хмель, хочешь ты этого или нет, - Я имел в виду твою манеру делать всё незаметно, даже для цели.
- Так ведь лучше. Раз смерть неизбежна, то пусть хотя бы будет быстрой и безболезненной. Никому не нравится боль и страх.
Аомине бы поспорил. Не с утверждением, а методами, но как тот предпочитает выполнять свою работу, не касается никого, кроме Куроко и заказчиков. Главное результат – вот правило новой эры.
Тэцу идейный. Неприметный маленький человечек с принципом, похожим на рукоять пистолета и с такой же пробивной силой. Смешное убеждение, особенно для того, кто в изменениях потерял гуманность. Он возникает рядом с целью как вторая тень, убивает чисто, эффективно, бесследно исчезая после.
Потому Аомине все никак не может вновь расслабиться. Не ему бояться Тэцу. Да, тень блюдет правила приличия, вежливо поприветствовать знакомого как раз в его стиле – это то, что делают простые люди. Всё служит одной цели, у него даже очки при деле, - «Они делают меня более обычным», - прячут сумеречный холодный взгляд. Попробуй кокнуть кого-то незаметно, когда по одним глазам в тебе признают нечеловеческую сущность.
Аомине хорошо его знает и оттого задается вопросом без ответа – зачем Куроко вообще ведет с ним так называемую светскую беседу, а не привычно срезает углы в разговоре, переходя к главному? Странное ощущение, будто главного здесь нет вовсе.
- Так кого ты отправил к праотцам? – пусть Аомине пока не осознает причин, они всё же занимаются одним бизнесом. Можно перекинуться парой слов, - Я слышал, владелец клуба не угодил кому-то на территории Ракузана. Толкать свой продукт без разрешения не самая умная затея…
- Аомине-кун хорошо проинформирован, - замечает Куроко с прежними интонациями. В грохоте музыки об дверь зала и ровном гуле общения вип-персон его не должно быть так хорошо слышно, но Аомине не нужно напрягать слух, чтобы различить тихую речь, - Не в моих правилах разглашать имя заказа. Ты можешь прочитать новости в завтрашней газете…или, по моим подсчетам, через двадцать минут найдут тело.
Куроко неподвижен в полумраке помещения, плечо оттягивает лямка кейса. На столе горит лампа, под слабым бледно-желтым освещением вспыхивают стекла очков, когда он наклоняет голову к плечу.
- Я извиняюсь за причиненное неудобство, - говорит положенное. Аомине только хмыкает, с ним-то Куроко не нужно строить из себя обычного.
- Работа, - пожимает плечами Аомине, подносит стакан к губам, - Я пойду в другой клуб, это не проблема.
На столе мобильник вновь загорается сигналом вызова, ползет до стеклянной пепельницы в их обоюдном молчании.
- Может, стоит ответить. Вдруг это важный звонок, - Куроко смотрит немигающим взором на Аомине, не замечая имени игнорируемого абонента. Он что, планирует так и дальше трепаться о всякой ерунде? Все двадцать минут?
Аомине щурится на него, пытаясь разгадать причины. Проще выбить силой, но кое-кто расстроится, если они начнут тут разборки, в ходе которых от зала останется разве что пол, да и то сомнительно что целый.
Он закидывает локоть на спинку дивана, отвечает на взгляд, безразлично бросая:
- Это Сацуки. Подождет.
Куроко смаргивает. Как стоял, так и стоит, воплощение спокойного внимания, но Аомине не обманешь непроницаемым лицом. Усмехнувшись, спрашивает как можно более буднично:
- Когда ты с ней говорил в последний раз? Хочешь, могу передать привет. Или трубку.
- Я не вижу причин разговаривать с Момои-сан.
Ну, конечно же, не видит. Или наоборот, прекрасно всё видит, способности тени не единственное приобретение после изменений. В этом плане они похожи с Сацуки.
Новая эра коснулись их подруги тоже, забрав то, отчего Тэцу теперь спит пару часов в сутки, всё остальное время посвящая заказам.
Покосившись на торчащий за его спиной чехол, Аомине решает прекратить бессмысленную трату своего времени.
- А я не вижу причин разговаривать с тобой, - медленно произносит он. Когда-то давно, почти в другой жизни, они вместе играли в баскетбол. Уже неважно была ли дружба. Теперь школьные годы лишь воспоминание, которому нет смысла предаваться.
- Не буду врать и говорить, что очевидная причина есть, - соглашается Куроко, поправляет гитарный чехол. Собирается уходить, понимает Аомине, - Только позволю себе заметить, что Аомине-кун частенько не видит дальше своего носа. И я не нарываюсь на драку.
Это еще что должно значить? Аомине хмурится, выслушивая его вежливое прощание и пожелание приятного времяпровождения, по старой привычке пробует проводить взглядом. В окружении охраны мимо проходит разодетый парень, не иначе как сыночек богатого папочки и Куроко исчезает в ритме его шагов, не слишком ровных из-за выпитого алкоголя.
Охрана на выходе его не заметит, без сомнений. Аомине отмахивает от девушки, вернувшейся к дивану с желанием продолжить предыдущее занятие. Он более не в настроении развлекаться; подставляет пустой стакан под горло бутылки, меняя пропорции в пользу водки.
Чертов Тэцу. К чему всё это было?
- Где тебя носит?! Я ведь говорила, сегодня важное собрание, а ты опять пропускаешь! – голосит Сацуки из телефона.
- Где?.. – Аомине окидывает взглядом помещение, держа трубку подальше от уха, - В раменной я.
Следующим днем он мучается похмельем и добирается позавтракать только к обеду. Закусочная пустая за исключением повара у стойки, обливавшегося потом от визита нежданного посетителя. Его помощников сдуло еще раньше, что не отменяет вкуса еды. Пшеничная лапша в горячем бульоне на свиных косточках вышла отменной. Хорошее место, надо запомнить.
- Бери машину и приезжай сюда! – требует Момои, не понижая голоса. Аомине ложкой гоняет кукурузу в глубокой тарелке, уже жалея о принятом звонке, - У нас проблемы и как, по-твоему, мы можем их решить, если тебя нет на месте?
- Как решали раньше, - отзывается Аомине, не заинтересованный в делах. Головная боль только-только отступила, а зарабатывать еще одну ему совсем не хочется. Ничем другим приезд в Тоуоу не обернется.
- Тут другое, я не могу рассказать подробностей по телефону. Поэтому обязательно приезжай. Ты слушаешь?
- У меня обед стынет.
Захлопнув крышку мобильника, он возвращается к лапше, благо не успевшей размокнуть за время короткой беседы. Мимоходом оглядывает раменную, подмечая на каждом чистом столике стакан с одноразовыми хаси, а на самом стакане – защитные печати Йосэна. Предусмотрительно. Теперь никогда не знаешь, безопасно ли есть в заведении, куда с улицы мог придти любой псих, слетевший с катушек из-за изменений и возжелавший заняться пищевым терроризмом. За последние годы прецедентов было достаточно.
Аомине хватает собственной защиты. Да и вряд ли найдется кто-то, способный причинить ему вред. Ну, то есть теоретически найдется, Аомине знает их по именам, может пересчитать всех на пальцах рук. Только поводов не было.
Сацуки звучала скорее обеспокоенно, чем рассерженно. Тоже странность, давно ведь уже перестала волноваться за корпорацию вообще и сохранность Аомине в частности. Что-то заставило ее понервничать. Любопытно.
Расплатившись с беспрестанно кланяющимся хозяином раменной, Аомине выбирается на свежий воздух. Зимний ветер тут же пробирается под одежду, вынудив застегнуть молнию на косухе. Пойдя вдоль улицы, он натягивает капюшон свитшота на голову – с посеревшего тяжелого неба хлопьями падает снег.
Токио готовится к Новому году. Гирлянды огней опутывают деревья, звездами сияют на витринах. Чуть ли не с каждого билборда потенциальным покупателям предлагают выгодные скидки. Холодная погода не замораживала праздничный ажиотаж, на углам стоят елки, украшенные в стремлении перещеголять соседнюю.
Мир изменился, а желание порадоваться в канун даты осталось прежним. Парадоксально, учитывая, что другая дата приходится за десять дней до Нового года и из-за нее теперь к рекламным вывескам липнут не только слова поздравлений, но и страх. Невидимый, зато вполне ощутимый.
Люди помнят, перестав в полном смысле считаться людьми.
Небоскребы Тоуоу черными стеклянными башнями нависают над дорогой. Идти всего ничего, Аомине просто не сказал Сацуки где именно обедает, да еще не стал вызывать водителя. На входе его пока не ждут, охрана у металлоискателей делает шаг навстречу, тут же отступает, стушевавшись при виде знакомого лица под капюшоном.
Маленькая елочка на стойке ресепшена кренится под тяжестью шаров, Аомине мимоходом щелкает по одному, вызвав улыбки у девочек-секретарей. Они всегда ему улыбаются, затем встают с мест, церемониально кланяются в приветствии.
Их молодой Бог пришел на службу.
Он заглядывает на собрание уже к самому концу. Сацуки со своего места прожигает Аомине недовольным взглядом, тут же отворачивается к докладчику, прося не обращать внимания на всяких типов, хронически опаздывающих.
Его это тоже устраивает. Развалившись на офисном стуле, Аомине открывает бутылку минералки и пьет из горла. Прислушивается к отчету ровно до момента, как понимает о чем он – финансы нагоняют скуку, не его дело, каким образом Тоуоу собирается соблазнять очередной холдинг к слиянию. Корпорация давно уже перестала интересоваться мелкой рыбешкой.
Их нынешнее положение чем-то напоминает среднюю школу Тейко, оттого Аомине хочется спать. Момои сосредоточена на деле и по лицам остальных не скажешь, будто что-то произошло. Только не смотря на рутинность собрания – поэтому он их не любит, слишком много времени уходит на обмен информацией, да вдобавок приходится пялиться на постные морды коллег за столом, - чувствуется нечто…неуловимое напряжение, какое бывает, когда сначала обсуждают главное, а затем вот переходят к нудной отчетности.
Может быть не зря пришел. Аомине думает на какой-нибудь грандиозный заказ, как раз по его роду деятельности, иначе Сацуки не стала бы с ночи вызванивать. Еще думает – неужто кто-то из старых знакомых?
Затем собрание заканчивается, коллеги разбредаются по рабочим местам. Имаёши на ходу улыбается и кивает, но – тоже удивительно дело, - не останавливается для приветствия.
- Кто сдох? – спрашивает Аомине у Сацуки, когда они остаются в зале одни, - Или кого-то очень срочно надо убить?
Девушка взмахом руки выгоняет из помещения сунувшегося с уборкой секретаря. Приватность беседы обеспечивает не только закрытая дверь: от печатей Тоуоу, выведенных на полированной поверхности стола, веет защитой. Их активация много о чем говорит. Стук каблуков глушит синий ковер, Момои садится в соседнее кресло и тянет ему включенную планшетку.
- Пока никто и никого, - сухо произносит, - В том то и дело.
Аомине поднимает бровь, опускает взгляд на экран и вопросов в голове становится еще больше.
Донесение об ущербе, цифры статистики, личные комментарии Момои в тексте и самое главное – фотографии. Аомине узнает центр Кайджо, светло-голубые стены внутри главного здания, стекло коридоров, эскалаторы. Да, он узнает их даже разрушенными, с прожженным пластиком, выбитыми окнами, дверьми в решете дыр от пуль и вывороченным столом приемной.
- Это… - говорит он, не заканчивая мысль, листая фотоотчет. Свистит с долей уважения при виде огромной дыры в корпусе небоскреба, оплавленной по краям. Прямо новый выход из здания получился.
- Вчера вечером неизвестные ворвались в Кайджо, - рассказывает Сацуки, убрав прядь волос за ухо, - Компания отказала в просьбе предоставить полный отчет о происшествии, поэтому мы не знаем, был ли это налет какой-либо организации из-за рубежа или их внутренние конфликты. Знаем только, что нападавшие хорошо организованы, и это - указала на сцены разрушения, - результат за полчаса их атаки.
Смешная цифра по нынешним временам, Аомине сам может принести больше разрушений в более короткий срок. Но это Кайджо, кто настолько безумен и силен, чтобы пробить их оборону? Ладно, если забыть о военной мощи, скупаемой по горячим точкам – кто настолько безумен, чтобы выйти против одного из них?
- Кисэ в отъезде что ли был? – интересуется Аомине, постучав ногтем по краю экрана. Перед ним раскрылись скудные данные о жертвах. Ничем другим кроме отсутствия тамошнего светила объяснить не получается.
Момои молчит, словно собирается с мыслями или не решается приступить к объяснению. Беззвучно выдыхает.
- Ки-чан был там, - кивает с подтверждением, когда Аомине поднимает удивленный взгляд с экрана, - Он ранен, но жив. Точнее – его оставили в живых. Да, я понимаю как это звучит по нынешним временам, вся ситуация далека от нормальной.
- Что-нибудь сказал? – уточняет Аомине. Он не сомневается в достоверности ее информации, но сложно принять вот так сразу, что один из сильнейших его знакомых оказался побежден за жалкие полчаса. Более того – остался жив. Битвы подобного уровня всегда заканчиваются летальным исходом, если не замешана какая-нибудь третья сила. Нет идиотов, оставлявших за собой такие следы и хвосты.
- Сказал – кто-то новый. Не из Поколения. Очень сложно было получить от него комментарии из больницы. Еще предупредил…это только начало.
- Новый, - вдумчиво повторяет Аомине. Слово приятно отзывается в теле. Кто-то новый, достаточно сильный, чтобы уложить Кисэ на больничную койку, достаточно сумасшедший, чтобы вообще пойти против гиганта Кайджо и недостаточно известный, не засветившийся ранее на их радарах.
- Кайджо назначили награду за информацию или поимку, - оповещает Сацуки, и Аомине чуть не роняет планшетку, глядит на нее в обалдении.
- Кайджо? И Кисэ согласился? Сацуки, звучит бредом.
- Я понимаю, - с беспокойством она хватается за лацкан делового костюма, не скрывая перед Аомине как ситуация ей не нравится, - Ки-чан не просто согласился - он настоял.
Черт возьми, да что происходит? Кто поменял правила и забыл сообщить об этом Аомине?
Более десяти лет назад, когда они все были молоды и играли в баскетбол, с подачки какого-то журналиста из ежемесячного журнала люди прозвали их Поколением Чудес. Затем случилось Чудо настоящее, одним декабрьским днем в переходе от одной эры к другой и всё изменилось. Мир, люди, они сами. Может потому, что тогда они тоже были самими сильными, непобедимыми – изменения придали другой смысл словам, проведя группу подростков далеко за предел человеческих возможностей.
Аомине всегда хотелось высказаться в лицо тому, кто раскрыл над ними всемогущую ладонь, наделив способностями. Он не просил. Но предъявлять претензии было некому. К тому же, по мнению людей – Боги теперь были среди них. Беспощадные, красивые, опасные.
Некоторые тронувшиеся умом, получившие крупинку сил, посчитали избранниками небес себя. Если мир не стал другим из-за людей, то вседозволенность напополам с новой моралью сыграли решающую роль.
Поэтому новорожденные истинные Боги теперь занимались тем, что ожидалось от божественных сущностей.
Они судили.
Пьяных от собственных сил, зарвавшихся или просто заплативших плату большую, чем способна выдержать человеческая психика.
И как раз плата за способности не устраивала Аомине. Они достались всем без исключения, кому-то просто больше остальных, что не меняло сути явления. Их не спросили, непрошеное Чудо взяло сполна, оставив после себя дыры, прожигавшие разумы и моральные ценности.
Без ответа остается вопрос, на который Аомине бы тоже не прочь найти ответ – возможно ли вернуть утраченное?
Куроко потерял человечность, что не делает его сосредоточением зла, а поступки алогичными. У Аомине есть идея на счет тени, но он пока держит ее при себе, не имея ничего кроме смутной догадки.
Кисэ потерял щедрость. Иными словами – приобрел алчность, поэтому цифра награды от Кайджо поражала не столько количеством нулей, сколько одним фактом. Аомине бы понял, захоти тот сорваться из больницы вдогонку за нападавшими, чтобы лично отомстить за ущерб и позор. Хорошо бы с ним поговорить, выведать подробности, да просто самому посмотреть, может тогда бы осознал, из-за чего…нестандартность в поведении.
- Кисэ сказал «это только начало». Значит, - он прерывается на полуслове при виде тоскливого взгляда Момои, исказившего ее лицо, - почему ты выглядишь так, будто сейчас заплачешь?
Она прикусывает губу, теребит манжет блузки.
- Я…я не вижу, Даи-чан, - шепчет девушка и ей не нужно продолжать, потому что Аомине прекрасно понимает значение, - Каждый раз как я пытаюсь посмотреть в сторону атаковавших или нового, передо мной будто глухая стена.
- Ясно, - коротко отзывается он, кладя планшетку на стол.
Яснее быть не может.
В каком-то смысле она изменилась меньше их всех. Правильнее сказать – вернулась к себе прежней, с первого года средней школы. Изменения вырвали у Сацуки самое яркое, большое и светлое, случившееся один раз за жизнь – любовь.
На том сходство с ней из детства заканчивается. Тогда у нее не было постоянного сосущего чувства пустоты, от которого хочется выть и лезть на стены, но которое приходится прятать за симпатичным женским личиком. Аомине не может думать об этом без раздражения. Новая эра забрала кое-что и у него.
Есть только один человек, способный скрыться и скрывать от ее виденья.
Значит, Сэйрин объявили войну.
Вчерашняя встреча в клубе теперь предстает перед Аомине в другом свете. Знал ли Тэцу сколько усилий Сацуки потратила, чтобы корпорация Тоуоу не посмотрела в сторону компании Сэйрин? Вероятность ведь была, пусть тень в их рядах, но они слабы и малочисленны, а поводы для конфликтов бывают совсем мелочные.
Для блага Куроко – лучше бы не знал.
В таком случае, прав ли Кисэ, говоря о начале? Если да, то кто следующий?
Он задается вопросом вслух. Момои тянется к планшетке.
- Я думаю, следующие будут Шуутоку, - заявляет Сацуки, сосредоточенно передвигая пальцем файлы по экрану. Какие-то диаграммы, сопоставления времени и дат.
- Ты ведь не видишь, - напоминает он.
Она слабо улыбается в ответ и это лучше, чем когда грустит, вспоминая былое.
- Зато я умею размышлять и сопоставлять факты.
- Сацуки, - усмехается он, сжимая пластик пустой бутылки в руке, - Я хочу быть там, когда это случится.
Аомине просыпается на неудобном диване и прислушивается.
В глубине здания что-то грохочет, он распознает звуки взрывов, смотрит на часы в мобильнике – началось.
Включает комм в ухе, разбирает в торопливой речи Сацуки уже ненужное подтверждение, вновь выключает связь. За нее можно не беспокоиться, Шуутоку к гостям относятся чуть ли не лучше, чем к собственным подчиненным. Она в безопасности, под надежной защитой, возможно лично Мидоримы. Хотя он бы на это не ставил – главное лицо корпорации в ближайшие минуты будет занято неожиданным нападением.
Они не предупредили их, конечно же. Никто не нанимал Тоуоу в помощь, а что они оказались здесь сегодня для обсуждения торгового контракта – так то случайность, умело организованная под руководством Момои.
Лично Аомине ей еще припомнит. Не могла найти менее официальной причины? Ему теперь, как важному представителю в соответствии с прикрытием ходить в пиджаке и брюках. Деловой костюм дорогого кроя не помешал ему завалиться спать на диване возле курилки. Зато он сам помешал работникам Шуутоку прогуливаться к торговым автоматам с питьем. Они коллективно ходили на другой этаж, предпочитая не тревожить спящего и неважно, насколько крепко.
Он потягивается, зевает и поднимается, прикидывая, есть ли минутка на покупку банки кофе. Судя по звукам, всё действительно только началось. Аомине запихивает монетки в автомат и неторопливо идет к месту перехвата, потягивая горячий напиток.
Сацуки потратила одну из ночей на расчеты, отвыкшая от рутинной работы без помощи дара, что не умерило ее энтузиазма. Ей хотелось убедиться или разувериться. Найти ответ, какой угодно, только чтобы ушло страшное чувство неопределенности, ведь их предположение об участии Сэйрин только им и было – предположением. Куроко принимал контракты со стороны, если они не вредили репутации его компании.
Бредя по коридору комплекса, растянувшегося по огромной территории на краю Токио, Аомине перебирает в памяти скудную информацию, собранную за неделю после крушения Кайджо.
У него есть описание нового, весьма расплывчатое. Не то чтобы оно нужно. Если он победил Кисэ, а теперь пробует свалить Мидориму – Аомине учует, узнает по одному лишь взгляду.
Перейдя в другой корпус, где пустует отведенный под выставочные мероприятия огромный павильон, он несколько минут плутает в поисках нужной лестницы. Дверь оказалась заперта, но Аомине относится к замку с пренебрежением – выдавливает ручку и выходит на заснеженную крышу.
Ветер подхватывает полы расстегнутого пиджака, закидывает галстук к плечу и вызывает желание выпить еще кофе, а еще лучше чего-нибудь покрепче. Он только надеется, что ждать придется недолго, легко вспрыгивает на самый край крыши, сует руки в карманы брюк. Отсюда открывается отличный обзор на одно из зданий комплекса, проходами соединенное с центральной частью. Если Сацуки не ошиблась, скоро будет не до мороза.
Очень простая тактика, работает за счет эффекта неожиданности. Сначала авангард в одном лице разбирается с противником, затем уводит огонь на себя, давая остальным захватчикам время к отступлению. Главное чтобы не подловили на выходе, мешая планам, а именно этим Аомине и собирается заняться.
В комме тишина, Момои тоже не до болтовни. Затем стена здания напротив взрывается, и Аомине глядит вниз, высматривая в облаке пыли силуэт.
Вываливается из дыма, словно солнце из-за тучи, весь пламя и свет, обжигающе быстрый. Кто бы ни подбирал тактику, явно делал это с умом. Он самое то, что нужно для отвлечения внимания противника, дезориентированного боем. А вот на счет уровня способностей ему только предстоит узнать.
Аомине вынимает руки из карманов и шагает с крыши. Холодный воздух свистит в ушах, внизу новый задирает голову и только поэтому успевает кинуться в сторону, спасаясь от быстрой смерти.
- Хм, ты смог увернуться. Похвально, - комментирует Аомине, приятно удивленный. Он сходит с треснувшего асфальта, взмахом ладони разгоняет поднявшийся снег, чтобы стало видно человека, за короткий срок успевшего наделать шороху в городе.
Чуть ниже его ростом, шире в плечах, крепкий. Волосы огненные, как в описании из донесения на планшетке Момои, а глаза еще ярче, в них видишь ту же искру, что и в глазах Поколения – след силы, бьющей через край. Красная спортивная куртка, рукава засучены, джинсы, всё слегка потрепанное, местами даже дырявое. Если добрался сюда, значит, Мидорима теперь плюется проклятиями. При условии, конечно, что остался жив.
Аомине выхватывает внешность краем сознания, всю целиком, куда более занимаемый странностями, выявленными вблизи. Что-то…не так. В волне способностей, сдерживаемой под кожей, в самом нагретом воздухе вокруг человека и том, как деревенеют плечи Аомине под чужим взглядом.
Нет, не страх и не радость, давно забытые в его положении чувства, он пробует прислушаться к себе, но мысль ускользает и все никак не получается ткнуть в нее пальцем, добиваясь четкости.
Утерев тыльной стороной ладони грязь с подбородка, сплюнув кровь на снег, новый говорит:
- Мне по барабану откуда ты взялся, но лучше отойди. Я тороплюсь, - голос хриплый, в словах звучит акцент и предупреждение. Он не ожидал задержек, особенно свалившихся с неба, но когда за тобой гонится маленькая вооруженная армия не до разъяснений.
- А я нет, - с ленцой отвечает Аомине, не спеша уйти с пути. Его напрягает непонятное ощущение, оно мешает концентрироваться на цели, уводя мысли куда-то в сторону. Только показывать замешательства он не собирается, пробует сосредоточиться на разговоре. Удается с трудом, будто перед ним тоже стена, какая возникла в видениях Момои, - Мне любопытно, ты убил Мидориму или оставил в живых как Кисэ?
Темные глаза раскрываются в удивлении. Взгляд тут же становится цепким, колючим, он тоже прислушивается к чужой силе и понимание ему совсем не нравится. Выхватив из-за пояса пистолет, направляет оружие на Аомине недрогнувшей рукой. Знает, как обращаться с опасной игрушкой и знает, как распознать угрозу для жизни.
- Кто ты? – спрашивает он. Готов выстрелить при любом резком движении, только почему-то не чувствуется желания убить, а Аомине знает толк в таких делах.
- Аомине Дайки, - всё же представляется он, и незнакомец меняется в лице, бледнеет, крепче сжимает рукоять пистолета. Пуля в лоб давно перестала быть чем-то страшными для так называемых божественных, но с любым оружием лучше, чем без него вовсе, особенно когда оказываешься перед существом, сравнимым в силе разве что с океаном в бурю.
Когда в тебе столько могущества сколько в Аомине, изменения приносят не только живую природную мощь – меняется понимание вещей, степень прозрения. Можно сказать проницательность, но это скорее инстинкт, тоже выведенный в другой план, все из Поколения Чудес обладают им. С ним всегда можно уж если не увидеть, то хотя бы интуитивно почувствовать пустующее место в человеке, ту самую плату новой эре. Без точности, для этого тоже нужно обладать определенным даром, но хватает, чтобы найти слабое место или изъян, окажись потерянное слишком важным для целостности личности.
Аомине смотрит на него, с кровоподтеком на губах и рассеченной щекой, смотрит до тяжести в глубине черепа и не слышит эха пустоты.
Словно ничего не потерял. Или где-то успел приобрести.
Чертовщина какая-то.
- Уйди, - произносит тот поверх дула. Воздух дрожит от сдерживаемого пламени способностей, оно же отражается в глазах. Давненько на Аомине так никто не смотрел, - У меня нет на тебя времени.
- И каким образом меня это должно волновать? – он дергает рот в кривой полуулыбке, кивает на пистолет, - Брось игрушку, мы оба знаем, что она бесполезна. Если ты так спешишь, то пробивайся силой. Я даже позволю тебе нанести первый удар.
Ему отвечают иностранной руганью, очень может быть, что вызванной не столько осложнением в плане отступления, сколько пренебрежительным тоном.
Аомине чувствует себя странно. Его должны волновать вопросы, загадочная сущность нового, так не похожего ни на одного из знакомых, даже на Тэцу, самого необычного из них. Собственное непонятное состояние тоже должно настораживать.
Но единственное, что занимает голову, когда он отодвигает все сложности ситуации на задворки сознания – предстоящее сражение и противник. В нем поднимается нечто безымянное, как вал, что одновременно остужает разум и горячит кровь, разливается по телу предвкушением, словно глоток вина со специями.
Как это назвать?
Вопрос становится неважным, потому что Аомине больше не хочет ждать, пока тот решается на бой.
- Окей, если тебе не по вкусу моя щедрость, то начну я, - заявляет он. Видит стиснутые зубы противника, дрожь неуверенности в руке на пистолете, а в следующий момент заснеженная площадка взрывается от столкновения сил и всё сливается в красно-синей вспышке.
Статика помех скребет ухо. Сацуки неустанно пробует пробиться в связь по комму, но передатчик повредило в драке. Слишком короткой драке на вкус Аомине и это раздражает.
В нем было слишком много сил, в новом оказалось слишком мало после атаки на Мидориму. Аомине не учел предыдущую схватку, да и не до размышлений было в тот момент. Не смотря на порядком иссушенные запасы, ему отказывались уступать и каждый удар, каждый бросок дара, от которого воздух звенел грозой, опалял этим нежеланием.
Никто и никогда не противостоял ему с таким пылом.
Но в решающий момент вмешался Тэцу, чтоб его. Когда стало кристально ясно, кто окажется победителем и Аомине на мгновение замер над вжатым в снег телом, впервые за много лет допуская мысль о возможном плене, а не убийстве – их накрыло черным куполом тени. Последним увиденным были глаза, бешенные от гнева, полыхавшие очередным всплеском сил, – откуда он их черпал, вот серьезно? – затем исчезли все краски. Купол продержался пару секунд под ударом Аомине, но их хватило, чтобы соперник испарился вслед за Куроко.
Сказать, что Аомине был рассержен – не сказать ровным счетом ничего.
Злость схлынула через несколько минут, оставив после себя лишь привычное раздражение, да непривычную каменную тяжесть на душе. Теперь он идет по коридорам Шуутоку туда, где по его расчетам находится Сацуки и на ходу пробует разобраться. В вопросах и собственных эмоциях, сейчас каких-то тусклых на фоне тех, что бурлили в неравном столкновении.
Момои выбегает навстречу, невредимая, без единой царапины и охает от его вида. Ну да, его тоже слегка потрепало, нижнюю губу саднило от удара крепкого кулака. Тот не гнушался грубой силы там, где не хватало способностей.
Он отворачивается от ее суетливого внимания, плюхается на всё тот же диван у курилки, требует отчет, поесть и выпить, можно в любой последовательности. Слушает вполуха пересказ событий, практически поминутный, кивает на весть о Мидориме, – тот жив, как Аомине и предполагал, - смотрит на нее и думает о том, как она отнесется к прямому участию Куроко в конфликте.
Думает…
Тэцу теперь никогда ничего не делает без причины. Тогда в клубе он буднично сообщил Аомине, что тот «не видит дальше своего носа» и ушел, оставив за собой труп этажом выше. То была не издевка, не последнее мирное общение перед войной.
Предупреждение.
Сацуки вздрагивает пугливо, когда Аомине начинает смеяться, пробует удержать смех ладонью, но он прорывается сквозь пальцы, гулко отражается в стенах и уже не затолкаешь обратно. Совершенно незнакомый звук в заболевшем горле.
Неудивительно, он не смеялся более десяти лет. Удивительно, организм вспомнил, как это вообще делается.
И нет ничего удивительного, что за десять лет у Куроко появились ответы. Он никогда не прекращал поиски, держался за данное обещание и личное убеждение. Но находка еще не означала возможность возвращения на место.
До недавнего времени.
Как-то сумел и теперь Сэйрин пошел с боем, а на острие атаки у них стоял одновременно самый божественный и человечный из всех людей, цельный, живой, не рехнувшийся от сил. Тот еще вопрос, был он таким изначально, став случайной находкой тени или Тэцу, мелкая зараза, его плату тоже таскал в своем кейсе, гудевшим от собранных чувств.
Отсмеявшись, Аомине спрашивает:
- Как его имя?
Затем крутит сплетение звуков на языке, пробуя и прислушиваясь.
Кагами Тайга. Еще ничего изменилось, Кагами пока не победил и, о нет, Аомине не собирается отдавать ему победу так просто. Пусть придет и попробует забрать силой.
А пока он улыбается, узнав имя потерянной страсти.
Название: «21.12.»
Автор: vena dih
Пейринг: Аомине/Кагами, Куроко/Момои
Жанр: АУ, мистика, ангст, экшен
Рейтинг: PG-13
читать дальшеХайболл водки с тоником приятно холодит ладонь. Другую руку не менее приятно греет близость женщины, льнувшей к боку словно кошка, предлагавшая почесать ее где-нибудь у шеи. Или ниже, если судить по разрезу в платье.
Аомине нравится этот контраст ощущений. В стену долбит музыка с танцпола, в глубине вип-зоны звучит веселый смех, услужливый бармен готов раскрыть карту коктейльного меню по щелчку пальцев. Самое то, чтобы расслабиться в компании девушки, чье имя забудет к середине ночи. На столе дребезжит мобильник, но это всего лишь Сацуки, поэтому он игнорирует звонки, отдавая предпочтение моменту.
Официант наполняет стакан, уходит, а его место занимает обладатель тихого голоса.
- Добрый вечер, Аомине-кун, - приветствует Куроко и Аомине на секунду замирает, ожидая удар. Затем осознает, что раз с ним поздоровались, значит, цель не он, - Прошу прощения, если я отвлекаю от…компании.
Компания округляет подведенные глаза, смотрит по сторонам, пытаясь понять, где стоит невидимый ей собеседник. Аомине неохотно поднимает голову с ее ключиц, тут же находит Куроко. У него нет иммунитета к способностям тени, но у того не получится отвести его взгляд как охране на входе в зал.
- Тэцу. Что ты здесь делаешь? Клубы не твое место для досуга.
- Я шел мимо, увидел Аомине-куна и решил поздороваться.
- Ну да, шел мимо. Работа небось.
- Можно так сказать.
Он не изменился с…когда они виделись в последний раз? Полгода назад в Осаке? Тоуоу расширяли сферу влияния, но не так-то просто разговаривать под визг пуль и крики раненных, чтобы там не говорил простой народ о всесилии новоявленных богов.
Всё еще носит свои дурацкие очки в тяжелой оправе, длинные кардиганы и чехольный гитарный кейс за спиной. Внутри не музыкальный инструмент и даже не ожидаемая от киллера снайперка. Аомине сам точно не знает о содержании, у него есть подозрение, и оттого все случайные встречи с Тэцу проходят в напряжении и плохом настроении.
- Кого ты осчастливил сегодня? – усмехается Аомине, хлопает девушку по боку, чтобы отошла в сторонку.
- Я не думаю, что смерть приносит радость кому-либо, - с едва слышимым недоумением произносит Куроко, - Если только смертельно раненному или безнадежно больному.
- Мы уже говорили об этом как-то, - Аомине качает стакан в руке, откидывается на спинку кожаного дивана. Хорошо, что не успел напиться. Тэцу своей болтовней с кого угодно сбивает хмель, хочешь ты этого или нет, - Я имел в виду твою манеру делать всё незаметно, даже для цели.
- Так ведь лучше. Раз смерть неизбежна, то пусть хотя бы будет быстрой и безболезненной. Никому не нравится боль и страх.
Аомине бы поспорил. Не с утверждением, а методами, но как тот предпочитает выполнять свою работу, не касается никого, кроме Куроко и заказчиков. Главное результат – вот правило новой эры.
Тэцу идейный. Неприметный маленький человечек с принципом, похожим на рукоять пистолета и с такой же пробивной силой. Смешное убеждение, особенно для того, кто в изменениях потерял гуманность. Он возникает рядом с целью как вторая тень, убивает чисто, эффективно, бесследно исчезая после.
Потому Аомине все никак не может вновь расслабиться. Не ему бояться Тэцу. Да, тень блюдет правила приличия, вежливо поприветствовать знакомого как раз в его стиле – это то, что делают простые люди. Всё служит одной цели, у него даже очки при деле, - «Они делают меня более обычным», - прячут сумеречный холодный взгляд. Попробуй кокнуть кого-то незаметно, когда по одним глазам в тебе признают нечеловеческую сущность.
Аомине хорошо его знает и оттого задается вопросом без ответа – зачем Куроко вообще ведет с ним так называемую светскую беседу, а не привычно срезает углы в разговоре, переходя к главному? Странное ощущение, будто главного здесь нет вовсе.
- Так кого ты отправил к праотцам? – пусть Аомине пока не осознает причин, они всё же занимаются одним бизнесом. Можно перекинуться парой слов, - Я слышал, владелец клуба не угодил кому-то на территории Ракузана. Толкать свой продукт без разрешения не самая умная затея…
- Аомине-кун хорошо проинформирован, - замечает Куроко с прежними интонациями. В грохоте музыки об дверь зала и ровном гуле общения вип-персон его не должно быть так хорошо слышно, но Аомине не нужно напрягать слух, чтобы различить тихую речь, - Не в моих правилах разглашать имя заказа. Ты можешь прочитать новости в завтрашней газете…или, по моим подсчетам, через двадцать минут найдут тело.
Куроко неподвижен в полумраке помещения, плечо оттягивает лямка кейса. На столе горит лампа, под слабым бледно-желтым освещением вспыхивают стекла очков, когда он наклоняет голову к плечу.
- Я извиняюсь за причиненное неудобство, - говорит положенное. Аомине только хмыкает, с ним-то Куроко не нужно строить из себя обычного.
- Работа, - пожимает плечами Аомине, подносит стакан к губам, - Я пойду в другой клуб, это не проблема.
На столе мобильник вновь загорается сигналом вызова, ползет до стеклянной пепельницы в их обоюдном молчании.
- Может, стоит ответить. Вдруг это важный звонок, - Куроко смотрит немигающим взором на Аомине, не замечая имени игнорируемого абонента. Он что, планирует так и дальше трепаться о всякой ерунде? Все двадцать минут?
Аомине щурится на него, пытаясь разгадать причины. Проще выбить силой, но кое-кто расстроится, если они начнут тут разборки, в ходе которых от зала останется разве что пол, да и то сомнительно что целый.
Он закидывает локоть на спинку дивана, отвечает на взгляд, безразлично бросая:
- Это Сацуки. Подождет.
Куроко смаргивает. Как стоял, так и стоит, воплощение спокойного внимания, но Аомине не обманешь непроницаемым лицом. Усмехнувшись, спрашивает как можно более буднично:
- Когда ты с ней говорил в последний раз? Хочешь, могу передать привет. Или трубку.
- Я не вижу причин разговаривать с Момои-сан.
Ну, конечно же, не видит. Или наоборот, прекрасно всё видит, способности тени не единственное приобретение после изменений. В этом плане они похожи с Сацуки.
Новая эра коснулись их подруги тоже, забрав то, отчего Тэцу теперь спит пару часов в сутки, всё остальное время посвящая заказам.
Покосившись на торчащий за его спиной чехол, Аомине решает прекратить бессмысленную трату своего времени.
- А я не вижу причин разговаривать с тобой, - медленно произносит он. Когда-то давно, почти в другой жизни, они вместе играли в баскетбол. Уже неважно была ли дружба. Теперь школьные годы лишь воспоминание, которому нет смысла предаваться.
- Не буду врать и говорить, что очевидная причина есть, - соглашается Куроко, поправляет гитарный чехол. Собирается уходить, понимает Аомине, - Только позволю себе заметить, что Аомине-кун частенько не видит дальше своего носа. И я не нарываюсь на драку.
Это еще что должно значить? Аомине хмурится, выслушивая его вежливое прощание и пожелание приятного времяпровождения, по старой привычке пробует проводить взглядом. В окружении охраны мимо проходит разодетый парень, не иначе как сыночек богатого папочки и Куроко исчезает в ритме его шагов, не слишком ровных из-за выпитого алкоголя.
Охрана на выходе его не заметит, без сомнений. Аомине отмахивает от девушки, вернувшейся к дивану с желанием продолжить предыдущее занятие. Он более не в настроении развлекаться; подставляет пустой стакан под горло бутылки, меняя пропорции в пользу водки.
Чертов Тэцу. К чему всё это было?
- Где тебя носит?! Я ведь говорила, сегодня важное собрание, а ты опять пропускаешь! – голосит Сацуки из телефона.
- Где?.. – Аомине окидывает взглядом помещение, держа трубку подальше от уха, - В раменной я.
Следующим днем он мучается похмельем и добирается позавтракать только к обеду. Закусочная пустая за исключением повара у стойки, обливавшегося потом от визита нежданного посетителя. Его помощников сдуло еще раньше, что не отменяет вкуса еды. Пшеничная лапша в горячем бульоне на свиных косточках вышла отменной. Хорошее место, надо запомнить.
- Бери машину и приезжай сюда! – требует Момои, не понижая голоса. Аомине ложкой гоняет кукурузу в глубокой тарелке, уже жалея о принятом звонке, - У нас проблемы и как, по-твоему, мы можем их решить, если тебя нет на месте?
- Как решали раньше, - отзывается Аомине, не заинтересованный в делах. Головная боль только-только отступила, а зарабатывать еще одну ему совсем не хочется. Ничем другим приезд в Тоуоу не обернется.
- Тут другое, я не могу рассказать подробностей по телефону. Поэтому обязательно приезжай. Ты слушаешь?
- У меня обед стынет.
Захлопнув крышку мобильника, он возвращается к лапше, благо не успевшей размокнуть за время короткой беседы. Мимоходом оглядывает раменную, подмечая на каждом чистом столике стакан с одноразовыми хаси, а на самом стакане – защитные печати Йосэна. Предусмотрительно. Теперь никогда не знаешь, безопасно ли есть в заведении, куда с улицы мог придти любой псих, слетевший с катушек из-за изменений и возжелавший заняться пищевым терроризмом. За последние годы прецедентов было достаточно.
Аомине хватает собственной защиты. Да и вряд ли найдется кто-то, способный причинить ему вред. Ну, то есть теоретически найдется, Аомине знает их по именам, может пересчитать всех на пальцах рук. Только поводов не было.
Сацуки звучала скорее обеспокоенно, чем рассерженно. Тоже странность, давно ведь уже перестала волноваться за корпорацию вообще и сохранность Аомине в частности. Что-то заставило ее понервничать. Любопытно.
Расплатившись с беспрестанно кланяющимся хозяином раменной, Аомине выбирается на свежий воздух. Зимний ветер тут же пробирается под одежду, вынудив застегнуть молнию на косухе. Пойдя вдоль улицы, он натягивает капюшон свитшота на голову – с посеревшего тяжелого неба хлопьями падает снег.
Токио готовится к Новому году. Гирлянды огней опутывают деревья, звездами сияют на витринах. Чуть ли не с каждого билборда потенциальным покупателям предлагают выгодные скидки. Холодная погода не замораживала праздничный ажиотаж, на углам стоят елки, украшенные в стремлении перещеголять соседнюю.
Мир изменился, а желание порадоваться в канун даты осталось прежним. Парадоксально, учитывая, что другая дата приходится за десять дней до Нового года и из-за нее теперь к рекламным вывескам липнут не только слова поздравлений, но и страх. Невидимый, зато вполне ощутимый.
Люди помнят, перестав в полном смысле считаться людьми.
Небоскребы Тоуоу черными стеклянными башнями нависают над дорогой. Идти всего ничего, Аомине просто не сказал Сацуки где именно обедает, да еще не стал вызывать водителя. На входе его пока не ждут, охрана у металлоискателей делает шаг навстречу, тут же отступает, стушевавшись при виде знакомого лица под капюшоном.
Маленькая елочка на стойке ресепшена кренится под тяжестью шаров, Аомине мимоходом щелкает по одному, вызвав улыбки у девочек-секретарей. Они всегда ему улыбаются, затем встают с мест, церемониально кланяются в приветствии.
Их молодой Бог пришел на службу.
Он заглядывает на собрание уже к самому концу. Сацуки со своего места прожигает Аомине недовольным взглядом, тут же отворачивается к докладчику, прося не обращать внимания на всяких типов, хронически опаздывающих.
Его это тоже устраивает. Развалившись на офисном стуле, Аомине открывает бутылку минералки и пьет из горла. Прислушивается к отчету ровно до момента, как понимает о чем он – финансы нагоняют скуку, не его дело, каким образом Тоуоу собирается соблазнять очередной холдинг к слиянию. Корпорация давно уже перестала интересоваться мелкой рыбешкой.
Их нынешнее положение чем-то напоминает среднюю школу Тейко, оттого Аомине хочется спать. Момои сосредоточена на деле и по лицам остальных не скажешь, будто что-то произошло. Только не смотря на рутинность собрания – поэтому он их не любит, слишком много времени уходит на обмен информацией, да вдобавок приходится пялиться на постные морды коллег за столом, - чувствуется нечто…неуловимое напряжение, какое бывает, когда сначала обсуждают главное, а затем вот переходят к нудной отчетности.
Может быть не зря пришел. Аомине думает на какой-нибудь грандиозный заказ, как раз по его роду деятельности, иначе Сацуки не стала бы с ночи вызванивать. Еще думает – неужто кто-то из старых знакомых?
Затем собрание заканчивается, коллеги разбредаются по рабочим местам. Имаёши на ходу улыбается и кивает, но – тоже удивительно дело, - не останавливается для приветствия.
- Кто сдох? – спрашивает Аомине у Сацуки, когда они остаются в зале одни, - Или кого-то очень срочно надо убить?
Девушка взмахом руки выгоняет из помещения сунувшегося с уборкой секретаря. Приватность беседы обеспечивает не только закрытая дверь: от печатей Тоуоу, выведенных на полированной поверхности стола, веет защитой. Их активация много о чем говорит. Стук каблуков глушит синий ковер, Момои садится в соседнее кресло и тянет ему включенную планшетку.
- Пока никто и никого, - сухо произносит, - В том то и дело.
Аомине поднимает бровь, опускает взгляд на экран и вопросов в голове становится еще больше.
Донесение об ущербе, цифры статистики, личные комментарии Момои в тексте и самое главное – фотографии. Аомине узнает центр Кайджо, светло-голубые стены внутри главного здания, стекло коридоров, эскалаторы. Да, он узнает их даже разрушенными, с прожженным пластиком, выбитыми окнами, дверьми в решете дыр от пуль и вывороченным столом приемной.
- Это… - говорит он, не заканчивая мысль, листая фотоотчет. Свистит с долей уважения при виде огромной дыры в корпусе небоскреба, оплавленной по краям. Прямо новый выход из здания получился.
- Вчера вечером неизвестные ворвались в Кайджо, - рассказывает Сацуки, убрав прядь волос за ухо, - Компания отказала в просьбе предоставить полный отчет о происшествии, поэтому мы не знаем, был ли это налет какой-либо организации из-за рубежа или их внутренние конфликты. Знаем только, что нападавшие хорошо организованы, и это - указала на сцены разрушения, - результат за полчаса их атаки.
Смешная цифра по нынешним временам, Аомине сам может принести больше разрушений в более короткий срок. Но это Кайджо, кто настолько безумен и силен, чтобы пробить их оборону? Ладно, если забыть о военной мощи, скупаемой по горячим точкам – кто настолько безумен, чтобы выйти против одного из них?
- Кисэ в отъезде что ли был? – интересуется Аомине, постучав ногтем по краю экрана. Перед ним раскрылись скудные данные о жертвах. Ничем другим кроме отсутствия тамошнего светила объяснить не получается.
Момои молчит, словно собирается с мыслями или не решается приступить к объяснению. Беззвучно выдыхает.
- Ки-чан был там, - кивает с подтверждением, когда Аомине поднимает удивленный взгляд с экрана, - Он ранен, но жив. Точнее – его оставили в живых. Да, я понимаю как это звучит по нынешним временам, вся ситуация далека от нормальной.
- Что-нибудь сказал? – уточняет Аомине. Он не сомневается в достоверности ее информации, но сложно принять вот так сразу, что один из сильнейших его знакомых оказался побежден за жалкие полчаса. Более того – остался жив. Битвы подобного уровня всегда заканчиваются летальным исходом, если не замешана какая-нибудь третья сила. Нет идиотов, оставлявших за собой такие следы и хвосты.
- Сказал – кто-то новый. Не из Поколения. Очень сложно было получить от него комментарии из больницы. Еще предупредил…это только начало.
- Новый, - вдумчиво повторяет Аомине. Слово приятно отзывается в теле. Кто-то новый, достаточно сильный, чтобы уложить Кисэ на больничную койку, достаточно сумасшедший, чтобы вообще пойти против гиганта Кайджо и недостаточно известный, не засветившийся ранее на их радарах.
- Кайджо назначили награду за информацию или поимку, - оповещает Сацуки, и Аомине чуть не роняет планшетку, глядит на нее в обалдении.
- Кайджо? И Кисэ согласился? Сацуки, звучит бредом.
- Я понимаю, - с беспокойством она хватается за лацкан делового костюма, не скрывая перед Аомине как ситуация ей не нравится, - Ки-чан не просто согласился - он настоял.
Черт возьми, да что происходит? Кто поменял правила и забыл сообщить об этом Аомине?
Более десяти лет назад, когда они все были молоды и играли в баскетбол, с подачки какого-то журналиста из ежемесячного журнала люди прозвали их Поколением Чудес. Затем случилось Чудо настоящее, одним декабрьским днем в переходе от одной эры к другой и всё изменилось. Мир, люди, они сами. Может потому, что тогда они тоже были самими сильными, непобедимыми – изменения придали другой смысл словам, проведя группу подростков далеко за предел человеческих возможностей.
Аомине всегда хотелось высказаться в лицо тому, кто раскрыл над ними всемогущую ладонь, наделив способностями. Он не просил. Но предъявлять претензии было некому. К тому же, по мнению людей – Боги теперь были среди них. Беспощадные, красивые, опасные.
Некоторые тронувшиеся умом, получившие крупинку сил, посчитали избранниками небес себя. Если мир не стал другим из-за людей, то вседозволенность напополам с новой моралью сыграли решающую роль.
Поэтому новорожденные истинные Боги теперь занимались тем, что ожидалось от божественных сущностей.
Они судили.
Пьяных от собственных сил, зарвавшихся или просто заплативших плату большую, чем способна выдержать человеческая психика.
И как раз плата за способности не устраивала Аомине. Они достались всем без исключения, кому-то просто больше остальных, что не меняло сути явления. Их не спросили, непрошеное Чудо взяло сполна, оставив после себя дыры, прожигавшие разумы и моральные ценности.
Без ответа остается вопрос, на который Аомине бы тоже не прочь найти ответ – возможно ли вернуть утраченное?
Куроко потерял человечность, что не делает его сосредоточением зла, а поступки алогичными. У Аомине есть идея на счет тени, но он пока держит ее при себе, не имея ничего кроме смутной догадки.
Кисэ потерял щедрость. Иными словами – приобрел алчность, поэтому цифра награды от Кайджо поражала не столько количеством нулей, сколько одним фактом. Аомине бы понял, захоти тот сорваться из больницы вдогонку за нападавшими, чтобы лично отомстить за ущерб и позор. Хорошо бы с ним поговорить, выведать подробности, да просто самому посмотреть, может тогда бы осознал, из-за чего…нестандартность в поведении.
- Кисэ сказал «это только начало». Значит, - он прерывается на полуслове при виде тоскливого взгляда Момои, исказившего ее лицо, - почему ты выглядишь так, будто сейчас заплачешь?
Она прикусывает губу, теребит манжет блузки.
- Я…я не вижу, Даи-чан, - шепчет девушка и ей не нужно продолжать, потому что Аомине прекрасно понимает значение, - Каждый раз как я пытаюсь посмотреть в сторону атаковавших или нового, передо мной будто глухая стена.
- Ясно, - коротко отзывается он, кладя планшетку на стол.
Яснее быть не может.
В каком-то смысле она изменилась меньше их всех. Правильнее сказать – вернулась к себе прежней, с первого года средней школы. Изменения вырвали у Сацуки самое яркое, большое и светлое, случившееся один раз за жизнь – любовь.
На том сходство с ней из детства заканчивается. Тогда у нее не было постоянного сосущего чувства пустоты, от которого хочется выть и лезть на стены, но которое приходится прятать за симпатичным женским личиком. Аомине не может думать об этом без раздражения. Новая эра забрала кое-что и у него.
Есть только один человек, способный скрыться и скрывать от ее виденья.
Значит, Сэйрин объявили войну.
Вчерашняя встреча в клубе теперь предстает перед Аомине в другом свете. Знал ли Тэцу сколько усилий Сацуки потратила, чтобы корпорация Тоуоу не посмотрела в сторону компании Сэйрин? Вероятность ведь была, пусть тень в их рядах, но они слабы и малочисленны, а поводы для конфликтов бывают совсем мелочные.
Для блага Куроко – лучше бы не знал.
В таком случае, прав ли Кисэ, говоря о начале? Если да, то кто следующий?
Он задается вопросом вслух. Момои тянется к планшетке.
- Я думаю, следующие будут Шуутоку, - заявляет Сацуки, сосредоточенно передвигая пальцем файлы по экрану. Какие-то диаграммы, сопоставления времени и дат.
- Ты ведь не видишь, - напоминает он.
Она слабо улыбается в ответ и это лучше, чем когда грустит, вспоминая былое.
- Зато я умею размышлять и сопоставлять факты.
- Сацуки, - усмехается он, сжимая пластик пустой бутылки в руке, - Я хочу быть там, когда это случится.
Аомине просыпается на неудобном диване и прислушивается.
В глубине здания что-то грохочет, он распознает звуки взрывов, смотрит на часы в мобильнике – началось.
Включает комм в ухе, разбирает в торопливой речи Сацуки уже ненужное подтверждение, вновь выключает связь. За нее можно не беспокоиться, Шуутоку к гостям относятся чуть ли не лучше, чем к собственным подчиненным. Она в безопасности, под надежной защитой, возможно лично Мидоримы. Хотя он бы на это не ставил – главное лицо корпорации в ближайшие минуты будет занято неожиданным нападением.
Они не предупредили их, конечно же. Никто не нанимал Тоуоу в помощь, а что они оказались здесь сегодня для обсуждения торгового контракта – так то случайность, умело организованная под руководством Момои.
Лично Аомине ей еще припомнит. Не могла найти менее официальной причины? Ему теперь, как важному представителю в соответствии с прикрытием ходить в пиджаке и брюках. Деловой костюм дорогого кроя не помешал ему завалиться спать на диване возле курилки. Зато он сам помешал работникам Шуутоку прогуливаться к торговым автоматам с питьем. Они коллективно ходили на другой этаж, предпочитая не тревожить спящего и неважно, насколько крепко.
Он потягивается, зевает и поднимается, прикидывая, есть ли минутка на покупку банки кофе. Судя по звукам, всё действительно только началось. Аомине запихивает монетки в автомат и неторопливо идет к месту перехвата, потягивая горячий напиток.
Сацуки потратила одну из ночей на расчеты, отвыкшая от рутинной работы без помощи дара, что не умерило ее энтузиазма. Ей хотелось убедиться или разувериться. Найти ответ, какой угодно, только чтобы ушло страшное чувство неопределенности, ведь их предположение об участии Сэйрин только им и было – предположением. Куроко принимал контракты со стороны, если они не вредили репутации его компании.
Бредя по коридору комплекса, растянувшегося по огромной территории на краю Токио, Аомине перебирает в памяти скудную информацию, собранную за неделю после крушения Кайджо.
У него есть описание нового, весьма расплывчатое. Не то чтобы оно нужно. Если он победил Кисэ, а теперь пробует свалить Мидориму – Аомине учует, узнает по одному лишь взгляду.
Перейдя в другой корпус, где пустует отведенный под выставочные мероприятия огромный павильон, он несколько минут плутает в поисках нужной лестницы. Дверь оказалась заперта, но Аомине относится к замку с пренебрежением – выдавливает ручку и выходит на заснеженную крышу.
Ветер подхватывает полы расстегнутого пиджака, закидывает галстук к плечу и вызывает желание выпить еще кофе, а еще лучше чего-нибудь покрепче. Он только надеется, что ждать придется недолго, легко вспрыгивает на самый край крыши, сует руки в карманы брюк. Отсюда открывается отличный обзор на одно из зданий комплекса, проходами соединенное с центральной частью. Если Сацуки не ошиблась, скоро будет не до мороза.
Очень простая тактика, работает за счет эффекта неожиданности. Сначала авангард в одном лице разбирается с противником, затем уводит огонь на себя, давая остальным захватчикам время к отступлению. Главное чтобы не подловили на выходе, мешая планам, а именно этим Аомине и собирается заняться.
В комме тишина, Момои тоже не до болтовни. Затем стена здания напротив взрывается, и Аомине глядит вниз, высматривая в облаке пыли силуэт.
Вываливается из дыма, словно солнце из-за тучи, весь пламя и свет, обжигающе быстрый. Кто бы ни подбирал тактику, явно делал это с умом. Он самое то, что нужно для отвлечения внимания противника, дезориентированного боем. А вот на счет уровня способностей ему только предстоит узнать.
Аомине вынимает руки из карманов и шагает с крыши. Холодный воздух свистит в ушах, внизу новый задирает голову и только поэтому успевает кинуться в сторону, спасаясь от быстрой смерти.
- Хм, ты смог увернуться. Похвально, - комментирует Аомине, приятно удивленный. Он сходит с треснувшего асфальта, взмахом ладони разгоняет поднявшийся снег, чтобы стало видно человека, за короткий срок успевшего наделать шороху в городе.
Чуть ниже его ростом, шире в плечах, крепкий. Волосы огненные, как в описании из донесения на планшетке Момои, а глаза еще ярче, в них видишь ту же искру, что и в глазах Поколения – след силы, бьющей через край. Красная спортивная куртка, рукава засучены, джинсы, всё слегка потрепанное, местами даже дырявое. Если добрался сюда, значит, Мидорима теперь плюется проклятиями. При условии, конечно, что остался жив.
Аомине выхватывает внешность краем сознания, всю целиком, куда более занимаемый странностями, выявленными вблизи. Что-то…не так. В волне способностей, сдерживаемой под кожей, в самом нагретом воздухе вокруг человека и том, как деревенеют плечи Аомине под чужим взглядом.
Нет, не страх и не радость, давно забытые в его положении чувства, он пробует прислушаться к себе, но мысль ускользает и все никак не получается ткнуть в нее пальцем, добиваясь четкости.
Утерев тыльной стороной ладони грязь с подбородка, сплюнув кровь на снег, новый говорит:
- Мне по барабану откуда ты взялся, но лучше отойди. Я тороплюсь, - голос хриплый, в словах звучит акцент и предупреждение. Он не ожидал задержек, особенно свалившихся с неба, но когда за тобой гонится маленькая вооруженная армия не до разъяснений.
- А я нет, - с ленцой отвечает Аомине, не спеша уйти с пути. Его напрягает непонятное ощущение, оно мешает концентрироваться на цели, уводя мысли куда-то в сторону. Только показывать замешательства он не собирается, пробует сосредоточиться на разговоре. Удается с трудом, будто перед ним тоже стена, какая возникла в видениях Момои, - Мне любопытно, ты убил Мидориму или оставил в живых как Кисэ?
Темные глаза раскрываются в удивлении. Взгляд тут же становится цепким, колючим, он тоже прислушивается к чужой силе и понимание ему совсем не нравится. Выхватив из-за пояса пистолет, направляет оружие на Аомине недрогнувшей рукой. Знает, как обращаться с опасной игрушкой и знает, как распознать угрозу для жизни.
- Кто ты? – спрашивает он. Готов выстрелить при любом резком движении, только почему-то не чувствуется желания убить, а Аомине знает толк в таких делах.
- Аомине Дайки, - всё же представляется он, и незнакомец меняется в лице, бледнеет, крепче сжимает рукоять пистолета. Пуля в лоб давно перестала быть чем-то страшными для так называемых божественных, но с любым оружием лучше, чем без него вовсе, особенно когда оказываешься перед существом, сравнимым в силе разве что с океаном в бурю.
Когда в тебе столько могущества сколько в Аомине, изменения приносят не только живую природную мощь – меняется понимание вещей, степень прозрения. Можно сказать проницательность, но это скорее инстинкт, тоже выведенный в другой план, все из Поколения Чудес обладают им. С ним всегда можно уж если не увидеть, то хотя бы интуитивно почувствовать пустующее место в человеке, ту самую плату новой эре. Без точности, для этого тоже нужно обладать определенным даром, но хватает, чтобы найти слабое место или изъян, окажись потерянное слишком важным для целостности личности.
Аомине смотрит на него, с кровоподтеком на губах и рассеченной щекой, смотрит до тяжести в глубине черепа и не слышит эха пустоты.
Словно ничего не потерял. Или где-то успел приобрести.
Чертовщина какая-то.
- Уйди, - произносит тот поверх дула. Воздух дрожит от сдерживаемого пламени способностей, оно же отражается в глазах. Давненько на Аомине так никто не смотрел, - У меня нет на тебя времени.
- И каким образом меня это должно волновать? – он дергает рот в кривой полуулыбке, кивает на пистолет, - Брось игрушку, мы оба знаем, что она бесполезна. Если ты так спешишь, то пробивайся силой. Я даже позволю тебе нанести первый удар.
Ему отвечают иностранной руганью, очень может быть, что вызванной не столько осложнением в плане отступления, сколько пренебрежительным тоном.
Аомине чувствует себя странно. Его должны волновать вопросы, загадочная сущность нового, так не похожего ни на одного из знакомых, даже на Тэцу, самого необычного из них. Собственное непонятное состояние тоже должно настораживать.
Но единственное, что занимает голову, когда он отодвигает все сложности ситуации на задворки сознания – предстоящее сражение и противник. В нем поднимается нечто безымянное, как вал, что одновременно остужает разум и горячит кровь, разливается по телу предвкушением, словно глоток вина со специями.
Как это назвать?
Вопрос становится неважным, потому что Аомине больше не хочет ждать, пока тот решается на бой.
- Окей, если тебе не по вкусу моя щедрость, то начну я, - заявляет он. Видит стиснутые зубы противника, дрожь неуверенности в руке на пистолете, а в следующий момент заснеженная площадка взрывается от столкновения сил и всё сливается в красно-синей вспышке.
Статика помех скребет ухо. Сацуки неустанно пробует пробиться в связь по комму, но передатчик повредило в драке. Слишком короткой драке на вкус Аомине и это раздражает.
В нем было слишком много сил, в новом оказалось слишком мало после атаки на Мидориму. Аомине не учел предыдущую схватку, да и не до размышлений было в тот момент. Не смотря на порядком иссушенные запасы, ему отказывались уступать и каждый удар, каждый бросок дара, от которого воздух звенел грозой, опалял этим нежеланием.
Никто и никогда не противостоял ему с таким пылом.
Но в решающий момент вмешался Тэцу, чтоб его. Когда стало кристально ясно, кто окажется победителем и Аомине на мгновение замер над вжатым в снег телом, впервые за много лет допуская мысль о возможном плене, а не убийстве – их накрыло черным куполом тени. Последним увиденным были глаза, бешенные от гнева, полыхавшие очередным всплеском сил, – откуда он их черпал, вот серьезно? – затем исчезли все краски. Купол продержался пару секунд под ударом Аомине, но их хватило, чтобы соперник испарился вслед за Куроко.
Сказать, что Аомине был рассержен – не сказать ровным счетом ничего.
Злость схлынула через несколько минут, оставив после себя лишь привычное раздражение, да непривычную каменную тяжесть на душе. Теперь он идет по коридорам Шуутоку туда, где по его расчетам находится Сацуки и на ходу пробует разобраться. В вопросах и собственных эмоциях, сейчас каких-то тусклых на фоне тех, что бурлили в неравном столкновении.
Момои выбегает навстречу, невредимая, без единой царапины и охает от его вида. Ну да, его тоже слегка потрепало, нижнюю губу саднило от удара крепкого кулака. Тот не гнушался грубой силы там, где не хватало способностей.
Он отворачивается от ее суетливого внимания, плюхается на всё тот же диван у курилки, требует отчет, поесть и выпить, можно в любой последовательности. Слушает вполуха пересказ событий, практически поминутный, кивает на весть о Мидориме, – тот жив, как Аомине и предполагал, - смотрит на нее и думает о том, как она отнесется к прямому участию Куроко в конфликте.
Думает…
Тэцу теперь никогда ничего не делает без причины. Тогда в клубе он буднично сообщил Аомине, что тот «не видит дальше своего носа» и ушел, оставив за собой труп этажом выше. То была не издевка, не последнее мирное общение перед войной.
Предупреждение.
Сацуки вздрагивает пугливо, когда Аомине начинает смеяться, пробует удержать смех ладонью, но он прорывается сквозь пальцы, гулко отражается в стенах и уже не затолкаешь обратно. Совершенно незнакомый звук в заболевшем горле.
Неудивительно, он не смеялся более десяти лет. Удивительно, организм вспомнил, как это вообще делается.
И нет ничего удивительного, что за десять лет у Куроко появились ответы. Он никогда не прекращал поиски, держался за данное обещание и личное убеждение. Но находка еще не означала возможность возвращения на место.
До недавнего времени.
Как-то сумел и теперь Сэйрин пошел с боем, а на острие атаки у них стоял одновременно самый божественный и человечный из всех людей, цельный, живой, не рехнувшийся от сил. Тот еще вопрос, был он таким изначально, став случайной находкой тени или Тэцу, мелкая зараза, его плату тоже таскал в своем кейсе, гудевшим от собранных чувств.
Отсмеявшись, Аомине спрашивает:
- Как его имя?
Затем крутит сплетение звуков на языке, пробуя и прислушиваясь.
Кагами Тайга. Еще ничего изменилось, Кагами пока не победил и, о нет, Аомине не собирается отдавать ему победу так просто. Пусть придет и попробует забрать силой.
А пока он улыбается, узнав имя потерянной страсти.
@темы: Secret Santa-2013
-
-
03.01.2013 в 22:02-
-
11.01.2013 в 22:22автор, руки прочь от аокаги!
-
-
13.01.2013 в 04:16-
-
20.02.2013 в 00:59-
-
17.04.2013 в 00:39P.S. Сорри, за сумбурный отзыв, но меня сильно проняло.
-
-
21.08.2013 в 00:08Хотя бы намекните, что Куроко поможет всем - как в сказке: для Кисе найдет и приведет Касамацу, а для Мидоримы - Такао, а потом сам станет человеком и вернет любовь Момои
Да я люблю хэппи энд
-
-
28.01.2014 в 19:48